Юрий Федосеев - Романовы. Век первый

Здесь хотелось бы сделать одно замечание. Все эти фавориты не были наделены абсолютной свободой действий, все они ходили под Богом и под царем. Пока были полезны, пока их помощь и советы были созвучны с позицией и точкой зрения самого Алексея Михайловича, они оставались одесную {12} 12 Одесную — справа, по правую руку. государя, но стоило им вступить в конфликт с его мнением, стоило им завести монарха на ложный путь, как тут же их статус претерпевал серьезные изменения. Нет, их не убивали, как это бывало при Иване Грозном. В качестве меры наказания, а точнее, способа отрешения от государственных дел чаще всего применялась ссылка опального в личное имение или, в худшем случае, в монастырь.

Итак, Никон — Патриарх Московский и всея Руси. Грамотный крестьянский сын, щедро наделенный от природы как физическими, так и душевными качествами, женится в двадцатилетнем возрасте и рукополагается в иереи, получая богатый сельский приход, где довольно быстро становится заметной личностью. Вскоре молодой священник получает место в Москве. Но, прослужив в столице около десяти лет, он как бы теряется в общей массе служителей «сорока сороков». Однако не было бы счастья, да несчастье помогло. Внезапно семью священнослужителя постигает страшный удар: один за другим умирают все три его сына. Никон воспринимает несчастье как «указующий перст свыше» и одновременно с женой принимает монашеский постриг. Жена остается в одном из московских монастырей, а будущий патриарх начинает свой многолетний молитвенно-аскетический подвиг по северным монастырским скитам, доводя себя до изнеможения и появления видений.

Восемь лет спустя братия Кожеозерского монастыря, расположенного неподалеку от Каргополя, избирает ревностного монаха своим игуменом. Но еще до этого слава о Никоне-молитвеннике привлекает к монастырю паломников и высоких покровителей. Сам царь Михаил Федорович одаривает монастырь церковными книгами, деньгами, землями и рыболовными местами. Через год после восшествия Алексея Михайловича на престол, сорокаоднолетний Никон, находясь в Москве по монастырским делам, по обычаю, установившемуся в те времена, наносит визит царскому духовнику Стефану Вонифатьеву и производит на него такое впечатление, что тот считает возможным и даже необходимым представить его семнадцатилетнему царю.

Эта встреча определила всю его дальнейшую судьбу. По рекомендации Алексея он тут же избирается на вакантное место архимандрита Новоспасского монастыря, становясь постоянным собеседником и советником царственного юноши, желанным ходатаем за обиженных и угнетенных, ищущих защиты и царского милосердия. Этим он приобретает себе любовь и уважение многих москвичей. Вонифатьев вводит Никона в сформировавшийся к тому времени «кружок ревнителей благочестия» и знакомит с его будущими непримиримыми врагами — Нероновым, Аввакумом, Лазарем и другими вождями будущего раскола.

Не проходит и трех лет, как с помощью царя он делает свой очередной шаг к вершинам церковной власти — в 1649 году становится митрополитом Новгородским. И не просто митрополитом, а царским «смотрящим» за мирским управлением в подведомственной епархии. Вот где стали получать рельефные очертания его будущие реформы и честолюбивые устремления. Разделяя взгляды «ревнителей», Никон начинает произносить проповеди; отменяет в своей епархии ускоренную процедуру церковной службы, так называемое многогласие — одновременное отправление разных частей службы многими голосами, и неестественно растянутое пение; подбирает певчих с дивными голосами и вводит в церковное богослужение пение на греческом языке наряду со славянским. Чтобы расположить к себе простой народ, митрополит за казенный счет организует богадельни и устраивает в голодные годы раздачу пищи бедным. Но, как ни странно, из-за чрезмерной строгости и взыскательности, за крутой и властолюбивый нрав он не снискал любви ни у духовенства, ни у мирян.

Еще будучи митрополитом Новгородским, Никон прорабатывает вопрос об учреждении единой усыпальницы всех патриархов московских. Идея эта находит поддержку и у царя, и у Церковного собора. Местом последнего упокоения первосвятителей объявляется Успенский собор. И вот туда в торжественной обстановке из Старицы переносится гроб патриарха Иова, а из Чудова монастыря — гроб патриарха Гермогена. Однако центральным событием данного мероприятия становится перенос из Соловецкого монастыря мощей Филиппа, сопровождавшийся покаянием Алексея Михайловича за грехи «прадеда» его царя Ивана Васильевича. Замышлялось все это вовсе не для прославления святого, а с тайной целью если не возвысить власть церковную над властью светской, то хотя бы уравнять их в глазах православных христиан.

А тут подоспела и смерть патриарха Иосифа, вместо которого у царя уже была безальтернативная кандидатура Никона. Однако тот, еще сызмальства предупрежденный каким-то гадателем, что станет «великим государем над царством Российским», несмотря на то что против него уже складывалась многочисленная боярская оппозиция, начал торговаться. Дело дошло до того, что царь в присутствии всех высших чинов государства слезно и чуть ли не коленопреклоненно просил его перед мощами св. Филиппа принять патриарший сан. Никон согласился — это было в июле 1652 года, но потребовал взамен от царя, Боярской думы и «Всей Земли» клятвы, что они будут соблюдать Евангелие, каноны и законы Церкви, что будут слушаться его как пастыря и отца во всех наставлениях, касающихся церковной догмы, христианского учения и морали. Новоизбранный патриарх грозился, что если в течение трех лет царь и его подданные не докажут приверженности этой клятве, то он оставит престол.

Не упустил Никон и чисто материальную сторону своего патриаршества. Он попросил Алексея Михайловича возобновить действие грамоты, ранее выданной Филарету и по его смерти аннулированной, о неприкосновенности патриаршей области и отменить на ее территории действие некоторых статей Соборного уложения 1649 года, ограничивающих, по его мнению, его канонические права.

Получив такое согласие, Никон, еще не отделявший себя от «ревнителей», энергично приступил к исполнению своих обязанностей. При его непосредственном участии вводится монополия и ограничение продажи спиртных напитков, все некрещеные иностранцы выселяются за пределы Москвы — в так называемую Немецкую слободу на Яузе, изымаются, а затем и уничтожаются картины западных мастеров, которым москвичи поклонялись наравне с иконами.

Разногласия с недавними церковными единомышленниками начались не сразу. Искренне уверовавший в свое великое предназначение Никон очень живо воспринял идею объединения (экуменизма) православных церквей Константинопольского, Александрийского, Антиохийского, Иерусалимского и Московского патриархатов. И не просто объединения, а объединения под своим началом, поскольку все патриархи, кроме него самого, были подвластны мусульманским правителям и не были самостоятельными в принятии решений. Более того, он был единственным, кто носил титул Великого Государя и был соправителем православной державы — донора всех греческих патриархов. Его амбиции простирались уже не до «Третьего Рима», а до «Второго Иерусалима», в ознаменование чего на Истре был заложен Воскресенский монастырь, называемый также Новым Иерусалимом, главная церковь которого представляла собой копию храма Гроба Господня в Иерусалиме с пятью патриаршими тронами.