Михаил Пазин - Запретные страсти великих князей

Княгиня Лович была ему верной и преданной супругой. Она принимала многочисленных гостей, за обедом для каждого из них находилось доброе слово, она хорошо относилась к сыну Константина и Жозефины Павлу. Так же относился и сам Константин к своей новой жене. Как-то во время его приезда в Петербург он пошел в театр и увидел там на одной французской актрисе сногсшибательное платье, которое ему очень понравилось. Он решил сделать приятное жене и подарить ей такое же. Вернувшись в Варшаву, он тайком снял мерки с платьев Жанетты и с курьером отослал в Петербург, чтобы там нашли не только такую же материю, но и модистку, которая шила платье француженке. Женщины знают, как важны эти милые сюрпризы; пускай платье даже не будет носиться, но оно дорого как знак внимания. Уезжая по каким-либо делам, Константин обнимал свою жену, целовал лицо и руки, крестил ее. Он ласково называл ее уменьшительным именем Жансю. Как трогательно!

В 1823 году Константин Павлович получил приглашение приехать в Петербург на свадьбу своего младшего брата Михаила. А вот княгиню Лович туда не пригласили – не позволял придворный протокол. Константин, считая это унижением для жены, сначала вообще отказался ехать на торжество без горячо любимой супруги. И только тогда, когда он получил от Александра I прямой приказ явиться в Петербург, нехотя отправился туда. Пробыл он там недолго. Как оказалось, свадьба брата была лишь предлогом. Александр I заставил Константина подписать акт отречения престола. Сам Константин говорил так: «Я подписал акт отречения, который должен храниться у моего брата Александра. Я думал, что мой устный отказ значит больше, чем какой-то листок бумаги, но его все-таки потребовали. Я написал все в той форме, какую от меня хотели. Я принес жертву и нисколько в этом не раскаиваюсь».

Нынешние исторические беллетристы пишут о том, что Константин Павлович отказался от трона ради любви к прекрасной полячке. Это, конечно, очень красиво и романтично, но никак не соответствует истине. Как мы помним, еще в 1801 году, после убийства своего отца Павла I, он наотрез отказался от такой чести. Ужасная смерть отца страшила его.

Казалось, что все у Константина Павловича с Жанеттой Грудзинской идет хорошо. Но вмешалась болезнь. Жансю была моложе мужа на 20 лет, была хрупкой и слабой от природы. К тому же, у нее оказалась не очень хорошая наследственность – ее отец не раз бывал в больнице для умалишенных, где его лечили от душевного расстройства. По этому же поводу он и дочь не раз клал в больницу еще до ее замужества с Константином. Все это привело к тому, что супруги стали жить замкнуто, почти никого не принимали. К душевному недугу добавилась еще и чахотка. Как-то раз Жанетта познакомилась с неким графом Иллинским, который под влиянием иезуитов «впал в самое суровое благочестие». По его наущению она часами молилась в часовне, устроенной в подвале Бельведера, где по стенам текла вода, было холодно и сыро. Константин Павлович был обеспокоен состоянием здоровья жены и возил ее по всем знаменитым европейским докторам. Но тщетно – как известно, сколько врачей, столько и мнений. Сошлись на том, что у княгини Лович нервное истощение, и посоветовали лечиться водами Карлсбада или Эмса. Между тем наступил 1825 год. Император Александр I умер в Таганроге. Все считали наследником престола цесаревича Константина. О том, что он отказался от престола, знал ограниченный круг лиц. По распоряжению Александра I акт отречения был записан всего в нескольких экземплярах, которые хранились в Синоде, Государственном совете, Сенате и Успенском соборе в Москве. Почему Александр I не объявил о нем сразу после подписания, так и осталось загадкой. Лицемер – он есть лицемер, небось, задумывал какую-нибудь комбинацию. О нем не знал даже Николай, в пользу которого отрекся Константин. В России началась присяга Константину – как новому императору. Услужливый министр финансов успел даже отчеканить рубль с профилем нового императора (теперь это неимоверная нумизматическая редкость). Между Варшавой и Петербургом скакали курьеры, загоняя насмерть лошадей, все ждали приезда Константина в столицу. Но верный своему слову, он отказывался. Была в этом отказе и еще одна составляющая – он боялся участи своего отца: «Задушат, сволочи, как отца задушили», – говорил он открыто своим приближенным. Когда в Петербурге вскрыли секретные пакеты, присяга Константину уже шла полным ходом. Тогда Николай, чтобы исправить положение, предложил ему все же принять царство, а потом отречься от престола. Это он делал для того, чтобы его не считали узурпатором. Константин и на сей раз отказался. Началась переприсяга Николаю. Этим моментом воспользовались декабристы – устроили бунт. Причем доходило до смешного: когда солдатам, идущим на Сенатскую площадь, говорили, что они идут защищать конституцию, многие думали, что конституция – это жена Константина. Так или иначе, но бунт был подавлен, и на престол вступил младший брат Константина Николай I. Треволнения кончились, и теперь можно было спокойно вздохнуть. Добавим, что в это трудный для Константина момент с ним постоянно находилась княгиня Лович, поддерживая и успокаивая его в минуты раздражения.

Страшное напряжение, испытанное Константином Павловичем в междуцарствие 1825 года, дало о себе знать. Он «стал напускать на себя старость». Писал: «Стар уже стал и дряхл, кости болят; пора меня в какую-нибудь Цуруканскую крепость в плац-майоры, а если будет особая милость, то и коменданты». Великий князь действительно выглядел уже не так молодцевато. За всем этим чувствовалась усталость когда-то деятельного человека. И это в 46 лет!

Новый император Николай I и его супруга всегда выказывали княгине Лович свое расположение. В 1828 году, когда началась очередная русско-турецкая война, был спущен на воду фрегат «Княгиня Лович». Такой чести редко кто удостаивался даже из царской семьи! К польскому народу у Николая I тоже было хорошее отношение, однако он же сам все испортил. В 1829 году состоялась коронация Николая I польским королем. Местное общество ожидало, что он будет короноваться короной польских королей, но из Москвы привезли русскую корону. Это вызвало взрыв недовольства в Варшаве. Оно чувствовалось как среди гражданских лиц, так и среди военных. Активизировались тайные общества, борющиеся за независимость Польши. Достаточно было одной искры, чтобы вспыхнуло восстание. И оно вспыхнуло на следующий год – 30 ноября 1830 восстала вся Варшава. Константин Павлович чувствовал приближение грозы, но рассчитывал на верность польской армии, в среде которой, как мы уже писали выше, он никакой популярностью не пользовался.

Вожди заговорщиков прежде всего решили избавиться от Константина, чтобы вокруг него не собрались верные долгу польские части. Вечером 29 ноября заговорщики, почти не встретив сопротивления, проникли во дворец Бельведер, чтобы расправиться с Константином. Они вбежали в комнату великого князя и стали бить зеркала и ломать мебель. Константин в это время спал у себя в кабинете. Он снял мундир и переоделся в халат. В приемной ждали его пробуждения генерал Жандр и другие административные чины Варшавы. Ценой своей жизни они успели предупредить князя об опасности. Камердинер закрыл перед носом у нападавших дверь в кабинет и увел князя в чердачную башенку. Между тем заговорщики, рыская по дворцу, нашли генерала Жандра, который был в мундире, и убили его, приняв за Константина Павловича. После этого они ушли, посчитав свою миссию выполненной. Тем временем Константин поспешил к жене, которая заявила ему: «Ваше высочество, простите меня за то, что я полька! Слава Богу, вы не погибли от рук моих соотечественников!» Когда великий князь Константин вышел на дворцовую площадь, она уже вся была полна верными ему войсками. Он решил уходить из Варшавы, охваченной восстанием. У него было всего семь тысяч солдат и офицеров против 60-тысячной польской армии, которую он сам же и создавал. Силы были неравными, и Константин предпочел оставить Польшу и перейти на территорию России.