Михаил Пазин - Запретные страсти великих князей

В шестнадцать лет мисс Генриетта Эйли сбежала из дома с неким Кельвином Блэкфордом и вышла за него замуж.

У них родился ребенок. Малыш вскоре умер, а за ним последовал в могилу и муж – он оказался чахоточным больным, и к тому же горьким пьяницей. Впрочем, Гетти к тому времени уже успела бросить его. Она устроилась на работу в филадельфийский банк, но оставила службу в нем, заведя себе богатого любовника – мексиканца Мэдисона. Он был бабником и кутилой. Гетти требовала, чтобы он женился на ней, но тщетно. Тогда она в утешение себе завела кучу кавалеров. Скопив некоторую сумму, она открыла казино. Деньги потекли к ней рекой. Вдобавок она занималась ростовщичеством и одалживала деньги проигравшимся в пух и прах остолопам, чтобы потом за свое «благодеяние» ободрать их как липку.

Кроме этого, Гетти занялась самообразованием. Пока ее любовники и поклонники резались в вист, она читала английских и французских поэтов в подлиннике. Это был еще один вызов обществу – в Америке считалось, что женщина низкого происхождения, да еще и шлюха, никак не может читать Виктора Гюго или там Альфреда Теннисона. Это считалось привилегией благочестивых матрон. И эти матроны объявили бойкот своим мужьям и сыновьям, посещавшим казино Гетти. Клиентуры у нее поубавилось, поклонники покинули ее; продав казино, Гетти укатила в Париж.

В столице Франции она познакомилась с землячкой – знаменитой куртизанкой и певицей Корой Перл. Та научила ее тонкому искусству обольщения. Гетти назвала себя Фанни Лир, познакомилась с парижскими аристократами-гуляками… и продолжала самообразование. Самым большим достижением ее в качестве «дамы с камелиями» была кратковременная связь с принцем Уэльским, будущим королем Эдуардом VII, который славился на всю Европу невероятным женолюбием. Затем пришла материальная удача – ее спонсором стал наследный принц прусского королевского рода Гогенцоллернов Макс Баден-Баденский. Будущий король повел себя по-королевски: при расставании с Гетти он обеспечил ее и создал ей славу первейшей куртизанки Парижа. Она прекрасно распорядилась и тем, и другим. Деньги пошли на покупку особняка на бульваре Малеб, а слава – на обустройство светского салона. К ней зачастили великие люди, поэты и писатели. Среди прочих в ее салоне бывали Дюма-отец и Дюма-сын.

Но грянул 1870 год – Парижская коммуна и разгром Франции пруссаками. Все пошло прахом – Фанни Лир потеряла деньги, салон, общество и связи. Бросить милый ее сердцу Париж Фанни не могла. В войну она терпела лишения, во время осады питалась крысиными паштетами и бифштексами из собачатины. Все бы ничего, но Фанни страдала от отсутствия знатных и богатых поклонников. Пришлось сниматься с места и ехать неведомо куда. Все та же Кора Перл посоветовала ей направиться в Россию. «Завалящая девка-француженка им по душе лучше русской принцессы. К тому же к проституткам у них какое-то особенное тяготение», – без обиняков заявила она. Так Фанни Лир оказалась в Петербурге в поисках богача-простака, которого она и нашла в лице великого князя Николая Константиновича.

Они познакомились на маскараде в оперном театре. Никола был просто неотразим в своем гвардейском мундире, а кроме того, он был особой императорской крови и, что немаловажно – при деньгах. Это и определило выбор Фанни. Она умела подать себя. Поздно вечером они поехали ужинать в ресторан, затем перебрались в отель к Фанни… Утром американка подписалась под необычным документом, собственноручно написанным Николой: «Клянусь всем, что есть для меня священнейшего в мире, никогда и ни с кем не говорить и не видеться без дозволения моего августейшего повелителя. Обязуюсь верно, как благородная американка, соблюдать это клятвенное обещание и объявляю себя, душою и телом, рабою русского великого князя. Фанни Лир». Через несколько дней Николай Константинович привез свою любовницу во дворец своего отца. Там, в Мраморном дворце, у него были личные апартаменты, куда вел отдельный вход. Он спрятал Фанни у себя и взял ее на содержание. Никола и раньше таскал туда разных девиц, но теперь здесь поселилась Фанни.

В Павловске он снял для нее дачу, а столице – особняк. Так, меняя Петербург на Павловск, они прожили в мелких ссорах и большой любви до 1872 года. Никола осыпал свою ненаглядную дорогими подарками, возил по самым дорогим ресторанам, устраивал для нее веселые пикники и чудесные прогулки. Даже в январе букеты живых роз ежедневно присылались ей на дом. При каждой встрече Николай дарил ей разные драгоценности, до которых американка была большой охотницей. Сердце высокородного повесы полностью принадлежало мисс Лир. Дама «свободного мира» преподнесла ему такие плоды сладострастия, что Никола просто потерял голову. Он даже заказал в Италии мраморную статую своей пассии в обнаженном виде.

В 1872 году они уехали путешествовать по Европе, причем путешествовали с большой роскошью. В Вене Фанни уличила Николу в измене и укатила в Париж, но вскоре вернулась, получив от него покаянное письмо. По возвращению в Петербург его вызвал к себе Александр II и стал отчитывать за безнравственное поведение: он позорит семью, связался с падшей женщиной, открыто разъезжает с ней по Европам, стал притчей во языцех своего двора! «Какой пример он подает подданным? Позор! Пятно на нашей августейшей фамилии!» – ругал его император. При этом разносе присутствовал и отец Николая – великий князь Константин. Наконец, государь выложил секретное досье на американку. Однако на Николая это не подействовало: «Не один я такой. Это у нас в крови. И великий наш предок Петр грешил тем же. И у Анны Иоанновны, и у Елизаветы Петровны были любовники. Уж я не говорю о прапрабабушке Екатерине! А прадедушка мой Павел тоже был „ходок“. А дедушка Александр был однолюб? И дедушка Николай – тоже великий ловелас! Кстати, папа, я забыл вас поздравить!» – «С чем?» – не понял подвоха великий князь Константин. «С новорожденным! У вас, как я слышал, родился прекрасный мальчик!» (Анна Кузнецова как раз родила князю сына). От этих слов великий князь Константин Николаевич покраснел до ушей. Никола не решился упомянуть пассию самого Александра II, Екатерину Долгорукую, а то бы не сносить ему головы. У каждого был свой скелет в шкафу. В общем, конструктивного разговора у них не получилось.

Тогда Александр II, как ему казалось, принял мудрое решение – отправить дерзкого племянника на войну. Чтобы охолонул. Как раз генерал Кауфман собирался в поход на Хиву. Князь Николай должен был по приказу императора отправиться с ним. Делать нечего – на войну, так на войну. Приказ есть приказ – он же военный человек. Перед отъездом он повел Фанни в Петропавловский собор, где были похоронены все русские императоры. Он становился на колени перед каждой гробницей и шептал молитвы. Наконец, он оказался у могилы Петра Великого. Здесь он снял с себя крестик, отдал его Фанни и попросил ждать его с войны.