Михаил Пазин - Запретные страсти великих князей

То, чего так боялись Павел с Ольгой, произошло 12 августа 1918 года. Павла Александровича арестовали, забрали все его бумаги, а заодно и скромные запасы муки, сахара и чая. Его доставили в ДОПР (дом предварительного заключения) на Шпалерной улице, где он встретил трех своих кузенов – великих князей Николая Михайловича, Дмитрия Константиновича и Георгия Михайловича. Ранее их отправили в ссылку в Вологду, а теперь опять привезли в Петроград. Энергичная княгиня Палей кинулась к Урицкому и выхлопотала у него свидание с мужем. При расставании Павел просил Ольгу «в случае моего исчезновения» беречь маленьких дочерей и посоветовал ей написать королю Швеции. С мнением шведского короля большевики очень считались, «так как у них в Стокгольме находилось удобное прикрытие для награбленных ценностей», как писала Ольга. И была права, но об этом несколько позже.

Ольга так и сделала, написала королю (к тому же, он был бывшим родственником Павла), и Густав V распорядился, чтобы его представитель, граф Коскуль, встретился с Павлом. Однако вмешательство шведов не помогло. После убийства Урицкого 30 августа 1918 года в России был объявлен красный террор, и все арестованные Романовы стали заложниками.

В этом месте немного отвлечемся и расскажем, как действовали большевики в первые годы после прихода к власти, тем более, что к нашему герою это имеет самое прямое отношение. Их главным лозунгом было «Грабь награбленное!». Первый удар верных ленинцев пришелся на ювелирные магазины, кассы заводов и фабрик; были национализированы все банки со всем их содержимым – золотом, деньгами, ценными бумагами и личными сейфами обывателей. Затем наступил черед «буржуев» – у них отнимали золото и другие ценности, а ослушников ждал расстрел. Задача по изъятию ценностей у населения была возложена на Ф. Дзержинского. Чекисты врывались по ночам в заранее намеченные квартиры и устраивали обыски. По закону конфискованные ценности должны были сдаваться в народный банк, но это было лишь в теории, а на практике дорвавшиеся до власти «товарищи» набивали себе карманы, утаивая значительную долю конфискованного. Чем более высокий пост занимал «эскпроприатор», тем больше он хапал. Права была Ольга Валериановна – они прятали награбленное по заграничным банкам, в том числе и в Стокгольме.

Когда практически все золото у населения было изъято, ретивые «революционеры» придумали брать заложников с целью выкупа. Человека, располагавшего значительными средствами в России или за рубежом, арестовывали и грозили расстрелом. Впрочем, он мог получить свободу за приличную сумму. Естественно, чем выше стоял этот человек на социальной лестнице до революции, тем больше была сумма выкупа. Когда в Петрограде к лету 1918 года пересажали в тюрьму всех банкиров, купцов и крупных промышленников, дошла очередь и до членов царской семьи – ведь за них можно было получить фантастический выкуп! И если находящихся в Перми, Алапаевске и Екатеринбурге членов Дома Романовых во главе с Николаем II местные большевики сдуру расстреляли (правда, предварительно ограбив), то в Петрограде решили действовать по-иному. Ранее сосланных в Вологду великих князей Николая Михайловича, Дмитрия Константиновича, Георгия Михайловича и Павла Александровича перевели в Петропавловскую крепость. В августе 1918 года к ним присоединили еще одного Романова – Гавриила Константиновича. Начался торг. Со стороны чекистов выступали Ф. Дзержинский и Г. Бокий (ставший после убийства Урицкого председателем ПетроЧК), а со стороны «покупателей» – датский посланник в России X. Скавениус. Самое деятельное участие в этом позорище принимал «пролетарский» писатель М. Горький.

К осени 1918 года была определена сумма выкупа – полмиллиона рублей за всех князей. Эти деньги предоставил датский король Кристиан X. Но чекистам этого показалось мало, и на свободу был выпущен лишь «тяжелобольной туберкулезом» Гавриил Константинович (насколько тяжело он был болен, свидетельствует тот факт, что после 1918 года он прожил еще 37 лет). Некоторое время он жил у Горького за занавеской, а потом был переправлен в Финляндию. Жена князя вспоминала: «Горький нас встретил приветливо и предоставил нам большую комнату… сплошь заставленную мебелью, множеством картин, гравюр, статуэтками и т. п. Комната эта скорее походила на склад мебели, которая… продавалась, и в ней часто бывали люди, осматривавшие и покупавшие старину. Устроились мы за занавеской…» Стоит ли говорить, что М. Горький распродавал не свои вещи, а награбленные чекистами у «буржуев»? А заодно приторговывал и людьми! Весь свой товар он даже держал в одной комнате! И вообще о гнусной деятельности Горького в Петрограде имеется немало сведений, но это уже не наша тема.

Торг за выкуп остальных князей продолжался. Стороны было уже обо всем договорились, и Ольга Валериановна добилась перевода мужа в тюремную больницу на о-в Голодай, действуя по той же схеме, что и в случае с Гавриилом Константиновичем. Совершить из больницы «побег» Павел отказался, боясь навредить остальным узникам. К тому же, в дело вмешался случай – чекистов-работорговцев выдала идейная большевичка Яковлева. Она написала донос Ленину о том, что из Петрограда за деньги выпускают заложников. Их арестовывают, держат в тюрьме или на конспиративных квартирах и, договорившись об астрономических суммах выкупа, тайно переправляют через финскую границу. Полученные же деньги используют для личной наживы. Так, ими уже выпущена из России жена великого князя Михаила Александровича Наталья Брасова с сыном и великий князь Гавриил Константинович.

В Москве разразился страшный скандал. По прямому указанию Ленина было проведено следствие, которое установило причастность верхушки ЧК к освобождению заложников за выкуп. Ленин орал на Дзержинского и грозился разогнать всю ЧК. «Железный Феликс» и Г. Бокий были временно отстранены от своих должностей, а также был смещен со своего поста начальник тюрьмы в Петропавловской крепости Богданов. На его место назначили неподкупную доносчицу Яковлеву. Датский посол X. Скавениус был выслан из России. Оставшихся в живых четверых великих князей было решено немедленно расстрелять. Нашелся и предлог – якобы большевики мстили за убитых в Германии Розу Люксембург и Карла Либкнехта. Но при чем здесь германские социал-демократы? Самое кощунственное было то, что большевики к этому времени уже официально отменили смертную казнь!

2 января 1919 года двое солдат, Благовидов и Соловьев, вывели раздетых до пояса четверых великих князей на мороз. Их расстреляли «на краю глубокой братской могилы, где уже лежало тринадцать трупов, на Монетной площади, прямо перед Петропавловским собором», – писала Ольга Валериановна со слов тюремного доктора Мальцева. Тяжелобольного Павла Александровича несли на носилках. Умирающие вели себя достойно: Николай Михайлович шутил с палачами, держа на руках котенка, а другие читали молитвы. Великому князю Павлу Александровичу исполнилось на тот момент 59 лет.