Алексей Исаев - Краткий курс истории ВОВ. Наступление маршала Шапошникова

Всего в подчинении штаба Крымского фронта к началу мая 1942 г. числились 16 стрелковых и 1 кавалерийская дивизия, 3 стрелковые и 4 танковые бригады, 3 танковых батальона, 9 артиллерийских полков РГК. Танковые войска Крымского фронта частично восполнили потери зимы и начала весны 1942 г. и состояли из 39–й (2 KB, 1 Т–34, 18 Т–60), 40–й (11 KB, 6 Т–34, 25 Т–60), 55–й (10 KB, 20 Т–26 и 16 Т–60) и 56–й (7 KB, 20 Т–26 и 20 Т–60) танковых бригад, 229–го (11 KB), 124–го (20 Т–26) и 126–го (51 Т–26) отдельных танковых батальонов. Все данные приведены на 8 мая 1942 г. Хуже было с восполнением потерь авиации. На 1 мая 1942 г. вся штурмовая авиация Крымского фронта состояла из 11 Ил–2.

Еще хуже было с восполнением потерь в людях. За февраль — апрель 1942 г. потери Крымского фронта составили 226 370 человек. Это привело к тому, что, несмотря на большее число соединений (16 стрелковых дивизий и 3 бригады против 5 пехотных, 1 танковой дивизий и 2 румынских пехотных дивизий), Крымский фронт качественно все же уступал получившему три свежих соединения противнику. Существенно ухудшало обстановку прибытие в Крым крупного авиационного соединения противника — 8–го авиакорпуса.

Еще больше уравнивало возможности сторон асимметричное построение войск. Боевые порядки немецкой 11–й армии и Крымского фронта делились на два неравномерно заполненных войсками участка. Южный участок от Кой–Асана до берега Черного моря (протяженностью 8 км) представлял собой оборудованные еще в январе 1942 г. советские оборонительные позиции. Их занимали 276–я стрелковая и 63–я горнострелковая дивизии 44–й армии. Во втором эшелоне 44–й армии на этом направлении были 396–я и 404–я стрелковые дивизии, 13–й мотострелковый полк и танковые части и соединения. Северный участок от Кой–Асана до Киета (16 км) выгибался на запад, нависая над Феодосией, которая по советским планам являлась первой целью наступления. В этом выступе и непосредственной близости к нему были собраны основные силы Крымского фронта.

Таким образом, Д. Т. Козлов собрал сильную ударную группировку на своем правом фланге, но, увязнув в позиционных боях, медлил с переходом в новое наступление. Директива Ставки ВГК №170357 командованию Крымского фронта на переход к обороне уже не дала времени на демонтаж ударной группировки в пользу усиления левого фланга 44–й армии. Напротив, немецкое командование, собрав ударную группировку против южного участка фронта, не стало медлить с началом наступления.

По первоначальному замыслу командования группы армий «Юг» операция «Охота на дроф» должна была начаться 5 мая. Вследствие задержки с сосредоточением авиации начало наступления было перенесено на 8 мая. Нельзя сказать, что наступление стало для войск Крымского фронта полной неожиданностью. Незадолго до начала «Охоты на дроф» на советскую сторону перелетел хорватский летчик, сообщивший о предстоящем наступлении немцев. К исходу дня 7 мая был издан приказ по войскам фронта, в котором указывалось, что 8—15 мая ожидается переход противника в наступление. Однако времени на адекватную реакцию уже не было.

Авиакорпус Рихтгоффена должен был вскоре вернуться в район Харькова для операции по ликвидации барвенковского выступа. Поэтому авиационное наступление немцев началось на день раньше перехода в наступление 11–й армии. День 7 мая прошел в ударах с воздуха по командным пунктам и узлам связи советских войск на Керченском полуострове. 8 мая в 4.45 началась артиллерийская и авиационная подготовка наступления XXX армейского корпуса. В 7.00 пошли в атаку части 8–й егерской и 132–й пехотных дивизий. Основной удар пришелся по боевым порядкам 63–й горнострелковой дивизии и частично 276–й стрелковой дивизии 44–й армии. К концу дня оборона войск Крымского фронта была прорвана на фронте 5 км и на глубину 8 км.

Представитель Ставки ВГК Л. З. Мехлис, находившийся в Крыму с 20 января, был недоволен командующим фронтом и буквально за день до начала немецкого наступления требовал заменить Д. Т. Козлова кем–либо другим. После того как наступление началось, Л. З. Мехлис напомнил об этом Верховному Главнокомандующему. В ответ последовала жесткая отповедь от И. В. Сталина:

«Вы держитесь странной позиции постороннего наблюдателя, не отвечающего за дела Крымфронта. Эта позиция очень удобна, но она насквозь гнилая. На Крымском фронте вы — не посторонний наблюдатель, а ответственный представитель Ставки, отвечающий за все успехи и неуспехи фронта и обязанный исправлять на месте ошибки командования. […] Вы требуете, чтобы мы заменили Козлова кем–либо вроде Гинденбурга. Но вы не можете не знать, что у нас нет в резерве Гинденбургов. Дела у вас в Крыму несложные, и вы могли бы сами справиться с ними. Если бы вы использовали штурмовую авиацию не на побочные дела, а против танков и живой силы противника, противник не прорвал бы фронта и танки не прошли бы. Не нужно быть Гинденбургом, чтобы понять эту простую вещь, сидя два месяца на Крымфронте» (Рубцов Ю. Alter ego Сталина. M: Звонница–МГ, 1999, с. 226—227).

Л. З. Мехлис в свое время просил прислать в Крым вместо Д. Т. Козлова либо Н. К. Клыкова, либо К. К. Рокоссовского. Однако первый был занят в Любаньской операции, а второй — боями под Сухиничами на Западном фронте. Кроме того, в марте К. К. Рокоссовский был ранен, а Н. К. Клыков в апреле временно оставил свою должность по болезни. Реальным кандидатом на пост командующего фронтом был командующий 51–й армией В. Н. Львов, но смены Д. Т. Козлова Мехлис так и не успел добиться. Одновременно никак нельзя согласиться с оценкой И. В. Сталина дел в Крыму как «несложных». Крымскому фронту требовалось прорывать прочную оборону противника на узком фронте без каких–либо возможностей для охвата и обхода. В марте, когда в 11–ю армию прибыла танковая дивизия, «несложность» была окончательно утрачена. Кроме того, роковую роль сыграла неверная оценка планов немецкого командования на 1942 г. Операции в Крыму и на Керченском полуострове были важнейшим элементом подготовки к летнему наступлению на Кавказ. Перехват советскими войсками инициативы в Крыму мог сыграть важную роль во всей кампании 1942 г.

В 20.00 8 мая Д. Т. Козлов отдал приказ на нанесение флангового контрудара по прорвавшемуся противнику. Соответственно 51–я армия должна была утром 9 мая ударной группой с рубежа п. Парпач — г. Сюрук–Оба нанести контрудар в направлении балки Песчаной, восстановить положение и развить наступление на п. Дальние Камыши, отрезая прорвавшиеся в глубь Керченского полуострова немецкие дивизии.

Сдерживать продвижение противника с фронта поручалось 44–й армии. Армия получила задачу упорной обороной удержать рубеж совхоз «Арма–Эли» — балка Черная. Об отходе на тыловые оборонительные рубежи в первый день немецкого наступления никто еще не помышлял. Во всяком случае приказов на их занятие подчиненным Крымскому фронту соединениям от Д. Т. Козлова не поступало. Более того, размещенные у Турецкого вала 72–я кавалерийская дивизия и 54–й мотострелковый полк начали выдвигаться в полосу 44–й армии в целях усиления ее обороны.