Николай Коняев - Трагедия ленинской гвардии, или правда о вождях октября

Другое дело — сотрудничество Бабеля с либеральной «Новой жизнью».

Судя по публикациям, это сотрудничество приходится на первую половину 1918 года…

В самом рассказе «Дорога» дата появления героя в Петрограде размыта.

Если герой рассказа «Дорога» приехал в Киев, чтобы оттуда отправиться в Петроград «накануне того дня, когда Муравьев начал бомбардировку городу», значит, отсчет его «дороге» следует вести с 25 января 1918 года, как раз с того дня, когда в Киеве у Печерской лавры неизвестными лицами был убит митрополит Владимир (Богоявленский).

Путь героя рассказа со всеми погромами и лазаретами занял от силы полтора месяца, и в марте он уже был в Петрограде, где сразу отправился в ЧК.

Даже если между приездом в Петроград и началом службы и оставался зазор, то небольшой. В любом случае, Бабель начал работать в Петроградской ЧК при Урицком, то есть в промежутке между мартом и августом 1918 года, одновременно сотрудничая в либеральной газете.

Вот такое противоречие…

Или же никакого противоречия нет, а просто так и устраивалось ЧК, что и пропаганда, и карательные функции осуществлялись одновременно и одинаково провокационными методами.

Об этом свидетельствует «отношение председателя ВЧК Ф. Э. Дзержинского в президиум Московского областного совета от 8 мая 1918 года», в котором Феликс Эдмундович ходатайствует о передаче в ВЧК всего дела борьбы с контрреволюционной печатью.

Точно так же было и в Петрограде.

Здесь главный комиссар по делам печати, пропаганды и агитации Северной коммуны Моисей Маркович Володарский и главный чекист Северной коммуны Моисей Соломонович Урицкий тоже делали одно дело.

Судя по отчету о святителе Тихоне, Исаак Эммануилович Бабель на них и равнялся, и в дальнейшем он, судя по воспоминаниям, сумел-таки стать настоящим чекистом, достойным Моисея Марковича Володарского и Моисея Соломоновича Урицкого, с которыми и начинал свою работу в органах.

Словно бы предваряя события организованного большевиками чехословацкого мятежа, 21 мая, в Смольном прошло совещание, на котором комиссар по делам печати, пропаганды и агитации Моисей Маркович Гольдштейн, более известный под псевдонимом В. Володарский, докладывал о подготовке показательного процесса над оппозиционными газетами.

Добыть доказательства их контрреволюционности товарищ Зиновьев поручил Моисею Соломоновичу Урицкому.

Однако борьбой с контрреволюцией, как объяснил товарищ Зиновьев, задача Петроградской ЧК на данном этапе не должна была ограничиться…

Мы знаем, что Циркулярное письмо «Всемирного Израильского Союза», сохранение единства российского еврейства считало приоритетной задачей всех задействованных во властных структурах евреев.

Хотя Григорий Евсеевич Зиновьев, подобно товарищу Троцкому, евреем себя не считал, но проигнорировать предписание «Всемирного Израильского Союза» не мог. Перед гражданской войной, в крови которой должна была потонуть сама память о Первой мировой войне, необходимо было срочно найти путь объединения евреев, принадлежавших зачастую к враждебным партиям, дабы они не пострадали в гигантской, запускаемой большевиками мясорубке.

Как ни горько было признавать это Григорию Евсеевичу Зиновьеву, но Петроград тут явно отставал. Совет народных комиссаров города Москвы и Московской области еще в апреле месяце опубликовал циркуляр «по вопросу об антисемитской погромной агитации» и «имеющихся фактах еврейского погрома в некоторых городах Московской области» {91} 91 «Известия», 1918, 28 апреля, с. 4. .

Циркуляр этот указывал на необходимость принять «самые решительные меры борьбы» с черносотенной антисемитской агитацией духовенства, и хотя необходимость создания особой боевой еврейской организации и была отвергнута, но Комиссариату по еврейским делам вместе с Военным комиссариатом было указано принять «предупредительные меры по борьбе с еврейскими погромами».

Разумеется, кое-что было сделано и в Петрограде.

Надо сказать, что Моисей Маркович Гольдштейн, по указанию товарища Зиновьева, уже начал нагнетать на страницах своей «Красной газеты» «антипогромную» истерию.

Еще 9 мая здесь была опубликована программная статья «Провокаторы работают»:

«За последнее время они вылезли наружу. Они всегда были, но теперь чего-то ожили… за последнее время они занялись евреями. Говорят, врут небылицы и, уличенные в одном, перескакивают на другое… Товарищи, вылавливайте подобных предателей! Для них не должно быть пощады».

А на следующий день «Красная газета» напечатала постановление Петросовета «О продовольственном кризисе и погромной агитации»:

«Совет предостерегает рабочих от тех господ, которые, пользуясь продовольственными затруднениями, призывают к погромам и эксцессам, натравливая голодное население на неповинную еврейскую бедноту».

Это по поводу колпинских событий, когда большевики впервые отдали приказ солдатам стрелять в голодных рабочих…

Но виноватыми были объявлены, конечно же, черносотенцы.

Об этом и возвестила 12 мая «Красная газета», вышедшая с шапкой на первой полосе: ЧЕРНОСОТЕНЦЫ, ПОДНЯВШИЕ ГОЛОВЫ… ПЫТАЮТСЯ ВЫЗВАТЬ ГОЛОДНЫЕ БУНТЫ…

Несведущему читателю может показаться нелепым пафос обличений Моисея Марковича Гольдштейна. Возмущение воровством и бездарностью чиновников из правительства Северной коммуны и продовольственной управы товарищ Володарский приравнивает к «натравливанию населения на еврейскую бедноту».

Однако, если вспомнить, что и в правительстве Северной коммуны, и в продовольственной управе, как это показано в работах А. Солженицына, М. Бейзера и других исследователей, основные должности занимали представители этой самой местечковой бедноты, тревога Моисея Марковича выглядит вполне обоснованной.

И по-своему, по-местечковому, товарищ Володарский был прав.

Любые сомнения в компетентности властей тогда действительно были обязательно направлены против евреев и вполне могли быть приравнены к проявлениям махрового антисемитизма {92} 92 А разве в 90-е годы было иначе? Тогда ведь тоже любые сомнения в компетентности Гайдаров, бурбулисов, лившицев, чубайсов немедленно объявлялись рецидивами красно-коричневой, замешанной на антисемитизме психологии. .

Повторим, что эта кампания «Красной газеты» осуществлялась с ведома Григория Евсеевича Зиновьева.

Выступая на митингах, он каждый раз подчеркивал, что «черносотенные банды, потерявшие надежду сломить Советскую власть в открытом бою, принялись за свой излюбленный конек » (выделено мной. — Н.К. )…

Правда, тогда, в апреле, Григорий Евсеевич еще не терял надежду, что все можно уладить и «наш товарищ Троцкий будет гораздо ближе русскому рабочему, чем русские — Корнилов и Романов»… {93} 93 «Почта вечерняя», № 12, 23 апреля 1918 г.