Александр Шубин - Мифы советской страны

В марте 1930 г., во время сталинского отступления на поле коллективизации, Троцкий, естественно, возложил на сталинскую фракцию ответственность за провал: «Все, что проповедовалось годами против оппозиции, якобы не признававшей этого — о «смычке», о необходимости правильной политики по отношению к крестьянству, вдруг оказалось забыто, или, вернее, превращено в свою противоположность… Как уже не раз бывало в истории хвостизм превратился в свою противоположность — в авантюризм» [377] РГАСПИ. Ф.325. Оп.1. Д.571. Л.1. .

Это означало, что разногласия Троцкого с правой оппозицией перед лицом сталинского скачка становились второстепенными.

Главным было противоречие сталинского режима и всех остальных течений большевизма: абсолютный централизм, тоталитаризм и монолитность власти против внутрипартийного плюрализма и умеренного авторитаризма.

Троцкий из эмиграции наиболее откровенно формулировал задачу: необходимо «отделение здорового от больного, очистка от мусора и грязи» [378] «Бюллетень оппозиции». 1932. №31. С.13. в бюрократических коридорах. Это требование вряд ли могло понравиться партийным бонзам, настроенным антисталински. Но они были согласны с троцкистами в «программе-минимум»: необходимо «выполнить последний настойчивый совет Ленина — убрать Сталина» [379] Там же. 1932. №27. С.6. . В этом контексте требование Троцкого звучит как чисто политическое. Но после того, как требование «убрать Сталина» будет повторяться оппозиционными группами, Сталин станет трактовать его как террористический призыв.

Троцкий относился к террактам в СССР также, как большевики к эсеровскому террору начала века — с сочувствием. Это — симптом разложения режима, приближения революции. Но «сами по себе террористические акты меньше всего способны опрокинуть бонапартистскую олигархию» [380] Троцкий Л. Что такое СССР и куда он идет. С.290. .

В октябре 1933 г. Троцкий отказывается от борьбы за изменение партийного режима легальным политическим путем: «Для устранения правящей клики не осталось никаких нормальных, «конституционных» путей. Заставить бюрократию передать власть в руки пролетарского авангарда можно только силой» [381] «Бюллетень оппозиции». 1933. №36-37. С.9. . Это означало начало подготовки антисталинской революции или переворота. При этом революция не должна была сломать «социалистические элементы хозяйства» и структуры «диктатуры пролетариата», которые, по мнению Троцкого, все еще сохранялись в СССР наряду с бюрократической диктатурой. Троцкий не мог рассчитывать на поддержку партбоссов, и снова надеялся на перемены, связанные с мировыми потрясениями: «Как и в странах фашизма, толчок к революционному движению советских рабочих дадут, вероятно, внешние события» [382] Там же. 1938. № 66-67. С.15. , — говорилось в документах IV Интернационала, организованного Троцким. Из подобных высказываний (а возможно — и более откровенных обсуждений троцкистов в узком кругу) Сталин сделал вывод, что Троцкий готов приложить руку к этому поражению.

На следствии перед процессом 1938 г. Бухарин утверждал: «Радек мне говорил, что Троцкий считает основным шансом прихода блока к власти поражение СССР в войне с Германией и Японией и предлагает после этого поражения отдать Германии Украину, а Японии — Дальний Восток. Радек мне сообщил об этом в 1934 г. …» [383] Судебный отчет по делу Антисоветского «право-троцкистского блока», рассмотренному Военной коллегией Верховного суда Союза ССР 2-13 марта 1938 г. М., 1938. С.15. Что это, выдумка или интерпретация? Если интерпретация, то о чем говорили Троцкий и его сторонники, а потом Радек и Бухарин? Для того, чтобы понять логику обсуждений в оппозиционных и эмигрантских коммунистических кругах, достаточно вспомнить об опыте большевиков 1917-1918 гг. и спорах 20-х гг. Если Сталин потерпит поражение в войне, то это приведет к его падению и возвращению к власти большевистской или лево-социалистической коалиции. Для укрепления новой власти, как и в 1918 г., придется заключить с немцами (а теперь еще и с японцами) «похабный мир», придется предоставить самостоятельность Украине и фактически отдать ее немцам. А потом, укрепившись, вызвав в Германии революцию, вернуть все упущенное с прибытком. Это уже проходили. Противники Сталина могли говорить о вынужденных мерах в случае поражения (это вполне соответствует открытой позиции Троцкого). Сталин заставил Бухарина и других подсудимых признавать, что они желали делать уступки врагам СССР. Но даже на процессе Бухарин говорил (в явном противоречии с тенденцией следствия): «мы рассчитывали, что немцев надуем и это требование не выполним» [384] Там же. С.203. . Здесь тоже видны отголоски реальных бесед, соответствующих большевистской тактике времен революции.

Когда готовились процессы над противниками Сталина, из всего многообразия оппозиционных бесед «сценаристы» выбирали то, что в наибольшей степени компрометировало оппозиционеров. Но в копилке политического опыта большевиков был не только Брестский мир, но и Октябрьский переворот. К тому же в ЦК была группа людей, готовая выступить против Сталина. Но только при условии, если будет гарантия: за выступление против Сталина не арестуют в зале заседания. А для этого нужно взять зал под свою охрану.

Политический заговор нуждается для осуществления своих целей в силовом рычаге. Есть немало оснований считать, что и в РККА были «генералы» (даже не «сто прапорщиков»), обсуждавшие политические вопросы и надеявшиеся вмешаться в политическую борьбу. "Весь тридцать шестой год я прожила в Ленинграде..., - вспоминала жена одного из арестованных военачальников Л. Брик. - И в это время я, чем дальше, тем больше, замечала, что по вечерам к Примакову приходили военные, запирались в его кабинете и сидели там допоздна. Может быть, они действительно собирались свалить тирана" [385] Семенов Ю. Ненаписанные романы. М., 1990. С.183. . Здесь необходимо напомнить, что закрытые встречи партийцев во внеслужебной обстановке строжайше не рекомендовались и воспринимались как фракционность. И тем не менее военные шли на риск, проводили такие встречи. Значит, и темы обсуждения были нелегальны.

Вспоминая об отношении сталинцев к военным, Каганович говорил: "Что многие из них носили у себя в портфеле жезл Наполеона - это несомненно. Тухачевский был, по всем данным, бонапартистских настроений. Способный человек. Мог претендовать" [386] Чуев Ф. Так говорил Каганович. С.45. .

Систематическая подготовка Большого террора началась с момента убийства Кирова 1 декабря 1934 г. Не вдаваясь здесь в действительные обстоятельства убийства Кирова, напомним, что бытуют три версии этого события: действовал одиночка, убийство было организовано Сталиным или оппозицией. На сегодняшний день нет убедительных доказательств, что убийство стало результатом заговора. Но современники этого не знали, и подозрение пало на «левых экстремистов», то есть на зиновьевскую группу, которая продолжала вести пропагандистскую работу в Ленинграде. Сталин либо воспользовался ситуацией, либо, на что указывает множество обстоятельств, сделал вывод, что началась охота на него и сталинцев в руководстве. И решил, что пора действовать решительно [387] Подробнее см. Шубин А.В. Вожди и заговорщики. Политическая борьба в СССР в 20-30-е гг. М., 2004. С.271-287. .