Владимир Потемкин - Дипломатия в новейшее время (1919-1939 гг.)

26 сентября 1928 г. Лига наций приняла Генеральный акт по арбитражу для мирного урегулирования конфликтов. Этот договор предусматривал судебную и арбитражную процедуру рассмотрения и урегулирования конфликтов между участниками пакта Келлога.

Отношение СССР к пакту Келлога.5 августа 1928 г. состоялась беседа народного комиссара иностранных дел СССР с представителями печати о позиции советского правительства по отношению к пакту Келлога. В беседе было отмечено, что устранение СССР от переговоров о пакте вскрывает истинный смысл этого международного предприятия. «В намерения инициаторов этого пакта, — заявил народный комиссар, — очевидно, входило и входит стремление сделать из него орудие изоляции и борьбы против СССР. Переговоры по заключению так называемого пакта Келлога, очевидно, являются составной частью политики окружения СССР, стоящей в данный момент в центре международных отношений».

Народный комиссар подчеркнул, что значение пакта обесценено оговорками, внесёнными Францией и Англией, а также тем обстоятельством, что он не подкреплён обязательствами разоружения. Анализ дипломатической деятельности держав, связанной с пактом, приводил Наркоминдел к заключению, что «остриё всей этой дипломатической акции руководящих западных держав направлено против Союза ССР».

Выступление советского правительства, разоблачающее истинные цели империалистических кругов США и Франции, вызвало широкий отклик в иностранной печати, в парламентах и общественных кругах. Правительства США, Англии и Франции вынуждены были заявить, что СССР будет также приглашён подписать пакт Келлога.

По получении такого приглашения Наркоминдел в ноте от 31 августа 1928 г. выразил сожаление, что «инициаторы Парижского пакта не сочли нужным привлечь советское правительство к участию в переговорах, предшествовавших этому пакту», что в пакте отсутствуют какие-либо обязательства в области разоружений, а равным образом, что подписать пакт не были приглашены такие державы, как Китай, Турция и Афганистан. Советская нота отмечала неопределённость и неясность формулировки «воспрещения войны», допускающей различное толкование. По мнению советского правительства, должны быть воспрещены всякие международные войны, в частности войны с целью подавления освободительных народных движений. Должны быть запрещены не только войны, но и такие действия, как интервенция, блокада, военная оккупация чужой территории, чужих портов и т. д., а также применение таких средств, как разрыв дипломатических отношений, поскольку всё это способствует созданию атмосферы, благоприятствующей возникновению войн.

Однако, невзирая на все недостатки пакта Келлога, советское правительство 6 сентября 1928 г. официально заявило о своём согласии подписать его. В ноте указывалось, что этот пакт «объективно налагает известные обязательства на державы перед общественным мнением и даёт советскому правительству новую возможность поставить перед всеми участниками пакта важнейший для дела мира вопрос — вопрос о разоружении, разрешение которого является единственной гарантией предотвращения войны».

Московский протокол (9 февраля 1929 г.).Пакт Келлога мог вступить в силу лишь после ратификации его всеми без исключения государствами, подписавшими пакт в Париже. Желая ускорить введение пакта в действие, советское правительство решило обратиться к своим соседям, в первую очередь к Польше и к прибалтийским государствам, считать пакт Келлога обязательным и вступившим в силу даже в том случае, если другие государства его не ратифицируют или замедлят с такой ратификацией.

Нотой от 29 декабря 1928 г. советское правительство предложило Польше и Литве подписать протокол о досрочном введении в действие пакта Келлога.

Одновременно советское правительство предложило подписать этот протокол Латвии и Эстонии, как только они оформят своё присоединение к пакту Келлога. Наконец, с таким же предложением Наркоминдел обратился и к правительству Финляндии.

Но подписание протокола соседями СССР потребовало больших усилий советской дипломатии.

Литовский министр иностранных дел Вольдемарос явно задерживал ответ на предложение советского правительства. В ноте от 10 января 1929 г. он сообщил, что в принципе литовское правительство принимает советское предложение, но должно ещё обдумать и обсудить его. Польское правительство также не давало согласия на немедленное осуществление Парижского договора.

Отношение Латвии, Эстонии и Финляндии к советской мирной инициативе также не было благожелательным. Дипломатия этих государств не торопилась принимать советское предложение. Латвия сообщила о своей готовности присоединиться к протоколу, когда его подпишет Польша. Эстония давала туманные и противоречивые ответы. В то же время между Эстонией, Латвией и Польшей велись оживлённые переговоры о согласовании их позиций.

Финляндское правительство ответило, что оно ещё не оформило своего отношения к пакту Келлога. Только 22 марта 1929 г. финляндский сейм ратифицировал пакт. Однако и после этого правительство Финляндии отказалось присоединиться к Московскому протоколу.

Весной 1929 г. наметилось сближение между прибалтийскими лимитрофами, Финляндией и Швецией. В печати стала обсуждаться идея северобалтийского блока. Так, 20 июня 1929 г. в газете «Chicago Tribune» появилось интервью с так называемым «эстонским Вашингтоном» — юрким генералом Лайдонером, который доказывал необходимость «сближения народов Балтийского моря».

«Всем балтийским государствам важно, — заявил Лайдонер в другом интервью, помещённом в шведской газете «Дагенс Нюхетер» от 2 июня 1929 г., — чтобы Балтийское море оставалось свободным. Это жизненное условие для Эстонии, Латвии, Финляндии и Польши, а также для Швеции и Дании. Здесь у нас у всех одинаковые политические интересы, которые требуют сотрудничества с великими державами, имеющими такие же интересы и пути».

Созданию северобалтийского блока в 1929 г. мешали, однако, те же внутренние противоречия между балтийскими государствами, которые привели к неудаче «прибалтийского Локарно» в 1925–1926 гг.

Организации этого блока не сочувствовала и такая северная держава, как Норвегия, ни экономически, ни политически в нем не заинтересованная. Со времени заключения в 1921 г. торгового договора с Советской Россией Норвегия вела лойяльную политику в отношении СССР и не имела желания включаться в политическую комбинацию, использовать которую стремились авантюристические реакционные элементы прибалтийских стран и их покровители в странах Европы.

Учитывая, что антисоветские интриги и провокации зависят во многом от неурегулированности взаимоотношений СССР и Румынии, захватившей Бессарабию, советская дипломатия предложила и румынскому правительству подписать протокол о досрочном введении в действие пакта Келлога. Несмотря на противодействие враждебных СССР сил, румынское правительство сочло необходимым принять советское предложение.