Владимир Потемкин - Дипломатия в новейшее время (1919-1939 гг.)

«Нам надо торговать, и им надо торговать, — говорил Ленин. — Нам хочется, чтобы мы торговали в нашу выгоду, а им хочется, чтобы было в их выгоду. Как развернётся борьба, это будет зависеть, хотя и в небольшой степени, от искусства наших дипломатов».

Балтийская конференция (март 1922 г.).27 марта советская делегация выехала из Москвы. 29 марта она прибыла в Ригу, период Варшавской конференции Наркоминдел предложил её участникам организовать совместную конференцию с Советской Россией. Телеграмма прибыла в Варшаву в день заключения соглашения. Из Варшавы сообщили, что советское предложение вручено Польше, но что прочие делегации разъехались.

После этого советское правительство продолжало переговоры с прибалтийскими странами о конференции. В принципе решено было созвать её в Риге. По предложению Москвы, Латвия запросила Финляндию. Оттуда ответили, что конференция желательна, но лёд на Финском заливе непрочен, поэтому приезд финских делегатов в Ригу невозможен. Советские представители предложили финнам ехать в Ригу через Петроград. На это финны ответили советом перенести встречу в Геную. Ясно было, что Финляндия — видимо, не без давления извне — уклоняется от встречи с советской делегацией.

Тем не менее в день приезда советской делегации в Ригу, 29 марта 1922 г., здесь открылась конференция представителей правительств Латвии, Польши, Эстонии, Советской России. Из-за конфликта с Польшей по поводу Вильно литовские представители отказались прибыть в Ригу, финляндские — присутствовали только с информационной целью. Конференция продлилась два дня и рассмотрела три вопроса:

а) возобновление экономической жизни Восточной Европы,

б) восстановление торговых сношений между представленными государствами и

в) упрочение мира в Восточной Европе.

Конференция признала желательным согласование действий представителей этих государств на Генуэзской конференции по всем трём вопросам. Делегаты правительств, представленных на конференции, подтвердив готовность строго выполнять все свои обязательства, высказались за желательность гарантировать взаимно мирные договоры, заключённые между Россией и Эстонией 2 февраля 1920 г., между Латвией и Россией — 11 августа 1920 г. и между Польшей, Россией, Украиной и Белоруссией — 18 марта 1921 г. Кроме того, делегаты Эстонии, Латвии и Польши выразили мнение, что для восстановления Восточной Европы необходимо юридическое признание советского правительства.

По второму вопросу конференция признала необходимым облегчить железнодорожное сообщение между участвующими в ней странами, установить прямое сообщение для товаров, направляемых на их рынки, приступить к торговым операциям, завязать прямые финансовые отношения через кредитные учреждения их стран.

По третьему вопросу конференция высказалась за необходимость поддерживать принцип ограничения вооружений во всех государствах. Решено было далее, что границы государств должны охраняться только регулярными войсками или пограничной стражей. Кроме того, было признано необходимым установить вдоль границ зоны, куда вооружённые силы допускались бы в ограниченном, равном для соседнего государства, количестве. Делегаты конференции констатировали, что сосредоточение вооружённых банд вблизи границ, так же как и их набеги на территорию соседнего государства, опасны для общего мира, и поэтому каждое правительство несёт ответственность как за формирование этих банд, так и за переход их на чужую территорию.

Таким образом, советской дипломатии удалось несколько поколебать единый фронт прибалтийских государств и притупить антисоветское остриё решений Варшавской конференции.

Советская делегация в Берлине.30 марта 1922 г. советская делегация выехала из Риги. В субботу. 1 апреля, она прибыла в Берлин. Представители Советской страны попытались вступить немедленно в переговоры с берлинским правительством. Но рейхсканцлер Вирт и министр иностранных дел Ратенау не спешили. Они приняли советскую делегацию только в понедельник. Германия вовсе не торопилась заключать соглашение с Советской Россией.

Впрочем, встречены были делегаты весьма любезно; им было сказано немало дружественных слов. Заговорив о проекте международного консорциума, советские представители заявили, что считают его враждебным замыслом, тем более, что в этом плане особая роль отводилась Германии как орудию для эксплоатации России; очевидно, за это Германия должна получить свою премию.

Ратенау в ответ сообщил, что Германия уже связана переговорами о консорциуме и выйти из него не может. Правда, она готова дать письменное обязательство не заключать никаких сделок без предварительного согласия России. За это Ратенау требовал компенсации, но не указал — какой. При второй встрече Ратенау пояснил, что компенсацией могло бы явиться обязательство России при переговорах о концессиях предварительно каждую концессию предлагать Германии. Всё яснее становилось, что немцы хитрят. За каждую пустяковую уступку они немедленно требовали несоразмерной компенсации.

Наконец, за официальным завтраком Вирт и Ратенау приоткрыли свои карты. Немцы предложили зафиксировать официально следующее соглашение: Германия отказывается от возмещения убытков, причинённых ей революцией, исходя из того, что Советская страна не будет платить за такие убытки и другим государствам. Однако в секретном добавлении должно быть сказано, что в случае, если Советская страна даст другой державе денежное вознаграждение за эти убытки, то вопрос должен быть пересмотрен и по отношению к Германии. Советская делегация добивалась полного отказа Германии от возмещения убытков; это могло бы послужить прецедентом для переговоров и с другими государствами в Генуе; но германские представители упорствовали. Мало того, выяснилось, что и этот договор, вместе с секретным добавлением, будет в Берлине не подписан, а только парафирован. Ясно было, что Германия и не думает итти на соглашение с Советской Россией. Переговоры с Советской Россией были только приманкой: Вирт и Ратенау вели ни к чему не обязывающие разговоры, а немецкая пресса намеренно раздувала слухи о якобы предстоящем русско-германском договоре, чтобы припугнуть дипломатию Антанты.

Впоследствии, в 1926 г., заведующий восточными делами Министерства иностранных дел Германии Мальцан, встретившись на одном обеде с английским послом лордом д'Аберноном, признал, что «Ратенау противился подписанию (соглашения) ввиду предстоящей Генуэзской конференции. Ратенау фактически был противником восточной ориентации и стоял за более близкую связь с Францией и Англией, в особенности с первой».