Владимир Потемкин - Дипломатия в новейшее время (1919-1939 гг.)

Английская нота заканчивалась предложением «оказать великую услугу делу безопасности и умиротворения всего мира» и организовать конференцию с участием США для разрешения репарационного вопроса,

В ответ на английскую ноту государственный секретарь Соединённых штатов Юз вручил британскому поверенному в делах меморандум от 15 октября 1923 г.

Выражая сожаление по поводу отсутствия «единства образа мысли у европейских держав», меморандум подтверждал, что декларация Юза остаётся в силе. Правда, меморандум отрицал связь вопроса о платёжеспособности Германии с проблемой межсоюзнических долгов. Всё же правительство США не отказывалось от «разумных соглашений относительно сроков и условий платежей, вполне считаясь с обстоятельствами, в которых находятся союзные должники». Вскоре после этого американский посол в Лондоне Гарвей официально заявил, что США охотно примут участие в экономической конференции, дабы спасти Европу от катастрофы.

Однако Пуанкаре, получивший приглашение на эту конференцию, уклонился от ответа на английское предложение. Поэтому Болдуин выступил на съезде консервативной партии 25 октября 1923 г. с предупреждением, чтобы Пуанкаре «хорошенько подумал», прежде чем отказаться принять это предложение.

Пуанкаре ответил Болдуину в своей очередной речи от 28 октября, произнесённой при освящении памятника в Сампиньи. «Английский премьер сказал, — заявил он, — что Франции следует трижды подумать, прежде чем она отклонит английские предложения… Я больше, чем кто-либо, не хотел бы, чтобы урегулирование репараций затягивалось. Притом, как и английский премьер, мы желаем, чтобы США не держались в стороне от европейской политики».

Всё же Пуанкаре выражал сомнение в том, чтобы Англия и США могли достигнуть благоприятного разрешения репарационного вопроса при помощи новой конференции.

О чём будет сейчас совещаться конференция? — спрашивал Пуанкаре. Каков будет её состав? Каковы должны быть взаимоотношения между ней и правительствами или репарационной комиссией? Какова будет её компетенция?

Пуанкаре напоминал, что предел уступок Франции уже достигнут. Союзники недооценивают ту роль, которую Франция играет, стоя на страже безопасности Европы против неизбежной в будущем агрессии Германии.

«Вот уже четыре года, — говорил Пуанкаре в одном из своих публичных выступлений 4 ноября 1923 г., — как мы несём всю тяжесть льгот, предоставляемых Германии вопреки Договору. Довольно! Мы не хотим нести одни почти все затраты на дело, которое является жизненно важным для всех и которое мы выиграли совместно. Мы не хотим также подвергаться опасности новых агрессий на этих восточных окраинах, которые президент Вильсон назвал однажды очень правильно границей свободы. Наши друзья-бельгийцы и мы являемся стражами этой границы. И если бы она оказалась нарушенной, угроза вновь нависла бы над нами и над всеми нашими союзниками».

Пуанкаре не только говорил, но и действовал. Он хотел сорвать нежелательные для него планы англо-американской дипломатии. Ему казались удобнее методы «прямого действия», для применения которых официальная французская дипломатия только подыскивала наиболее благовидные мотивы.

Сепаратистское движение в Рейнской области и в Баварии.Одним из таких методов Пуанкаре являлась поддержка сепаратистского движения на Рейне и в Баварии.

Планы маршала Фоша о создании при-рейнского буферного государства, отклонённые союзниками в 1919 г., воскресли вновь с момента оккупации Рура. В 1923 г. в журнале «Revue de la France» сам Фош выступил с доказательствами необходимости захвата Рейна и Рура. «Франция не может довольствоваться разоружением Германии, — писал Фош, — безразлично, будет ли это разоружение произведено добросовестно или нет. Слабость Германии ещё не означает силы Франции. Военная безопасность, построенная на такой зыбкой основе, была бы иллюзией. Для Франции и для Бельгии существует только одна гарантия против германского нападения — постоянное обладание переправами через Рейн. Линию Рейна можно удерживать сравнительно небольшими силами, если рейнская провинция будет освобождена от пруссаков… Если случится война, то победит та сторона, которая раньше завладеет переправами через Рейн».

Идея создания Рейнской республики встречала сочувствие и со стороны промышленников Рейнско-Вестфальской области.

Французский верховный комиссар Рейнской области Тирар в одном из докладов сообщал Пуанкаре: «Промышленники в Аахене просит нашей помощи и явно тяготеют в нашу сторону. Промышленники и торговцы в Майнце, прежде очень сдержанные и даже надменные, обнаруживают определённо франкофильские настроения».

Многие рейнские и вестфальские фирмы были и раньше теснее связаны с Францией, чем с Германией. После оккупации Рура они оказались совсем отрезанными от германского рынка и стремились приспособиться к новым условиям.

На сближение с пуанкаристской Францией рейнских промышленников толкал также страх перед революционным движением в Германии.

В ночь на 21 октября 1923 г. сепаратисты провозгласили «независимую Рейнскую республику». Немедленно после её образования верховный комиссар Рейнской области получил уведомление о признании Францией временного правительства Рейнской республики.

Почти одновременно усилилось сепаратистское движение и в Баварии. Оно руководилось католической баварской народной партией с Каром во главе. Баварские сепаратисты добивались создания, при содействии Франции, совместно с Австрией и Рейнландом, дунайской конфедерации. Они рассчитывали, что отделение Баварии освободит её от уплаты платежей по Версальскому договору и даст ей возможность получить заём от Антанты, подобно Австрии.

Баварские сепаратисты вели переговоры с офицером французского генерального штаба полковником Ришером. На тайных совещаниях с ним они разработали план полного отделения: Баварии от Германии. Ришер обещал им содействие и поддержку со стороны рурской оккупационной армии.

Но замыслы сепаратистов были раскрыты германским правительством. Пуанкаре пришлось отмежеваться от Ришера и его планов. «Я подтверждаю, — заявил Пуанкаре на заседании Парламента 2 октября 1923 г., — что полковник Ришер не получал от французского правительства никаких указаний… Французское правительство впервые узнало об обвинениях, выдвинутых против полковника Ришера, из сообщений печати и из доклада французского представителя в Мюнхене. Правительство организовало расследование и установило, что вышеупомянутый полковник действительно вошёл в сношения с баварскими националистами. Вследствие этого он вызван из Саарбрюкена и переведён в один из внутренних гарнизонов».