Алексей Гудзь-Марков - Домонгольская Русь в летописных сводах V-XIII вв.

В 1227 г. Чингисхан скончался. Наследником был провозглашен его старший сын Угедей. Новый хан дал воинов своему племяннику Батыю и повелел идти на завоевание земель половцев, булгар и Руси.

Зимой 1237 г. на берег реки Воронеж, на рубеж Рязанского княжества, подошли «безбожнии Татари». Батый прислал к рязанскому князю Юрию Ингоревичу (или Игоревичу) послов — «жену чародейцю и два мужа съ нею». Батый потребовал «десятины во всемъ: и въ людехъ, и въ Князехъ, и въ конихъ, во всеномъ десятое».

Князь Юрий Ингоревич послал просить помощи во Владимир-на-Клязьме к Великому князю Юрию Всеволодовичу. Но тот сам не выступил и помощи не дал. Тогда Юрий Ингоревич стал собирать рязанскую силу — Давида Ингоревича Муромского, Глеба Ингоревича Коломенского, Олега (Ингоревича) Красного, Всеволода Пронского и иных удельных князей.

Вскоре на высокий правый берег реки Воронеж подъехали рязанские князья: Юрий Ингоревич, Олег и Роман Ингоревичи, муромские и пронские князья. За реку послали сына князя Юрия Федора Юрьевича.

Батый принял дары рязанских князей, но потребовал у Федора Юрьевича: «Дай мне княже ведети жены твоей красоту». Русский князь рассмеялся речам Батыя. Федора Юрьевича убили. Тело его подобрал «един от пестун князя» по имени Апоница.

А в рязанских землях князя ожидала супруга Евпраксея. Когда княгине сообщили о гибели мужа, Евпраксея «ринуся из превысокаго храма своего с сыном своим со князем Иваном на среду земли, и заразися до смерти».

Князь Юрий Ингоревич, обращаясь к братии и боярам, воздел руки к небесам и воскликнул: «О господия и братия моа, еще отруки Господня благая прияхом, то злая ли не потерпим! Лутче нам смертию живота купити, нежели в поганой воли быти». Помолившись и поклонившись образам, князь поцеловался с княгиней Агриппиной Ростиславовной и, приняв благословение епископа, выступил навстречу Батыю.

Началась злая сеча. Происходило сражение на южных рубежах рязанских земель вблизи реки Воронеж. Князья стремились не подпустить врага к своим городам и волостям либо умереть. Рязанцы дрались мужественно — так, как это умеют русские, но силы были слишком неравными. Батый, напротив, был в «силе велице и тяжце». Один рязанский воин «бьяшеся с тысящей, а два со тмою». И это отнюдь не преувеличение.

Юрий Ингоревич увидел, как пал замертво его брат Давид, и воскликнул: «О братие моя милая! Князь Давид брат наш. наперед нас чашу испил, а мы ли сея чаши не пьем!»

Батый подивился мужеству рязанцев.

«Да противу гневу Божию хто постоит!»

Русские дрались с неприятелем, в десятки раз превосходившим его численно, в открытом поле и полегли все, за малым исключением. Из князей в той битве в живых остался лишь Олег Ингоревич Красный. И его «яша еле жива сущя». Олег истекал кровью от множества ран.

Князя привели к Батыю в стан, и великий завоеватель, потрясенный мужеством и красотой Олега, хотел его «изврачевати от великых ран и на свою прелесть возвратити». Но князь до конца сохранил гордость и верность своей земле. Отповедь, данная им Батыю, распалила гнев татар, но, быть может, именно тогда самыми глубинами рассудка они поняли, что русский народ покорить не удастся и рано или поздно возмездие за бесчинства их настигнут.

Олег пробыл в плену у монголов до 1252 г. и скончался в 1258 г.

Татаро-монголы рассеялись по рязанской земле и принялись города и села «бити, и сечи, и жещи без милости». Города Пронск, Белгород Рязанский, Ижеславец были разорены до основания, а население избито без милости. «И течаша кровь христьянская, яко река силная, и грех ради наших».

Вслед за тем Батый собрал силы и подступил к столице княжества Старой Рязани. Штурм города без перерыва продолжался пять дней. Войско Батыя отводилось от стен города на отдых. Горожане бились неотступно. На шестой день осаждавшие подступили к стенам города «овии с огни, а ини с пороки, а иней со тмочислеными лествицами».

Монголы привели в Восточную Европу немало китайских и иных азиатских инженеров, искусных в науке взятия укрепленных городов. У Батыя, имевшего грандиозные завоевательные планы на Западе, не было времени на долгие осады, рассчитанные на истощение запасов осажденных. Города брались если не с ходу, то за неделю. Расчет монголов на специалистов по стенобитным машинам и подкопам в 1237–1241 гг. практически полностью оправдался. 21 декабря 1237 г. Старая Рязань, город, стоящий на окруженном оврагами возвышении, над правым берегом Оки, пал. Жителям отступить было некуда, ибо отовсюду стояли монголы, а с севара стлала быстрые холодные воды Ока. Монголы ворвались в соборную церковь пресвятой Богородицы, служившую последним прибежищем осажденным, и посекли под ее высокими каменными сводами княгиню Агриппину с снохами и другими княгинями.

Там же были сожжены епископ и рязанское духовенство. Жителей стали избивать. Город разграбили и подожгли. Чудные красотой и величьем каменные соборы Старой Рязани были разорены, а их алтари были залиты кровью. «И не оста в граде ни един живых». (По ряду летописных данных князь Юрий Ингоревич Рязанский погиб не на реке Воронеж, а в Старой Рязани.) Ипатьевская летопись под 1237 г. сообщает, что Батый «взяша град Рязань копьемь, изведше на льсти князя Юрья, и ведоша Прыньскоу бе бо в то врем княгини его Прыньскы, изведоша княгиню его на льсти оубиша Юрья князя и княгини его».

От Старой Рязани Батый выступил на север к Коломне. Идти зимой через леса Мещоры монголы не могли и двигались долинами и руслами рек Оки и Москвы.

Согласно «Повести о разорении Рязани Батыем» один из рязанских бояр по имени Евпатий Коловрат в декабре 1237 г. с князем Ингваром Ингоревичем находился в Чернигове. Узнав о происшедшем, Евпатий с малой дружиной поспешил вслед за Батыем.

По прибытии в Старую Рязань Евпатий увидел страшную картину избиения и сожжения города и всей окрестной земли с селами, церквями и монастырями. Боярин собрал тысячу семьсот воинов, которых господь «соблюде быша вне града», и погнал коней вслед монголам.

Настиг Батыя Евпатий Коловрат к северу от Оки, в пределах владимиро-суздальской земли. Крошечный отряд Коловрата внезапно, словно оса, вонзился к громадное войско монголов. Началась злая сеча. «Еупатию тако их бьяше нещадно, яко и мечи притупишася, и емля татарскыя мечи и сечаша их». И подумали изумленные монголы, что встали мертвые рязанцы. Евпатий проезжал татарские полки насквозь и «бьяше их нещадно».

К Батыю привели пятерых изнемогавших от ран воинов Евпатия. Хан спросил, какой они веры, земли и почему творят ему много зла. Воины ответили, что веры они христианской, люди князя Юрия Ингоревича Рязанского, полка Евпатия Коловрата и посланы князем Ингваром Ингоревичем. Так монголы узнали имя своего противника.