Алексей Гудзь-Марков - Домонгольская Русь в летописных сводах V-XIII вв.

Рати, пришедшие из Ростова, Старой Рязани и Мурома, осадили Владимир-на-Клязьме, и семь недель Михалко Юрьевич бился, отстаивая город.

Наконец голод заставил жителей подступить к Михалку с требованием «мирися, любо промышляй собе». Михалко Юрьевич «поеха в Русь» (в Южную Русь).

Во Владимире-на-Клязьме сел Ярополк Ростиславович (внук Долгорукого), а в Ростове Великом сел его брат Мстислав Ростиславович.

Зимой привез Ярополк Ростиславович из Смоленска жену, дочь витебского князя Всеслава Васильевича. И 3 января 1175 г. под золотым куполом Успенского собора клирошане и игумены пели на княжеской свадьбе.

В Смоленске горожане изгнали сына Романа Ростиславовича Ярополка и посадили княжить героя обороны Вышгорода Мстислава Ростиславовича.

А в Ростовской волости произошла такая история. Мстислав Ростиславович роздал посадничество по городам «Русськымъ децькымь». Это были юноши, приехавшие в залесскую землю из Южной Руси. Они-то и сотворили «тяготу людемь»… «продажами и вирами». Сам князь был молод и слушал бояр. А те, ясное дело, «оучахуть на многое имание». Дошло до того, что отняли дани у церкви. Народ призадумался и вспомнил времена Боголюбского.

Стали люди вести такие разговоры с князьями и их окружением: «Акы не свою волость творита… оу насъ седети грабита. не токмо волость всю но и цркви».

Горожане Суздаля, Ростова и Владимира-на-Клязьме начали обмениваться гонцами, думая, как помочь беде. Ну, а бояре тех князей «крепко держахуся».

На юге Руси, на берегах Десны, тем временем Олег Святославович пошел ратью на Святослава Всеволодовича к Чернигову. В помощь Олегу подошли смоленские Ростиславовичи и Ярослав (Изяславович). Сожгли «Лутаву и Моровиескъ». Тут князья целовали друг к другу крест, и союзники от Олега ушли. Сам Олег пошел к Стародубу. Города князь не взял, зато по окрестным селам собрал скот и погнал его к Новгороду-Северскому.

Тут и Святослав Всеволодович подступил к Новгороду-Северскому. Дружина Олега, выйдя из Городца, скоро побежала. Острог был сожжен. А князья (двоюродные братья) помирились.

Зимой у Игоря Святославовича родился сын Олег, в крещении нареченный Павлом.

Зимой 1175 г. Ярослав Изяславович покинул Киев, уйдя в Луцк. А на старокиевскую гору взошел приехавший из Смоленска в помощь сидевшим по пригородам столицы братьям Роман Ростиславович.

Создается впечатление, что после разгрома Киева детьми Долгорукого в 1171 г. тот город стал интересовать Ярославовичей не более чем столицы их уделов.

Наступил 1176 г. Слухи о настроениях, царивших в залесской земле, достигли Южной Руси. И 21 мая из Чернигова выступили сыновья Долгорукого Михалко и Всеволод Юрьевичи. В помощь им Святослав Всеволодович дал сына Владимира. Когда войско стало на реке «Свине», Михалко почувствовал себя плохо. До «Кучкова, рекше до Москвы» князя несли на носилках.

На Боровицком холме московского детинца Юрьевичей поджидали жители Владимира-на-Клязьме.

Когда князья с послами сели за стол обедать, в деревянный терем вошли гонцы с вестью, что Ярополк Ростиславович выступил из Владимира-на-Клязьме. Юрьевичи поспешили выехать к Владимиру. Когда о том стало известно Ярополку, он сошел с дороги на Москву, не желая столь откровенной встречи с дядьями. Когда «Москьвляне» узнали, что Ярополк движется к их городу, они поспешили назад, к боровицкому холму «блюдуче домовъ своихъ».

Шедшие от Москвы полки перешли реку «Лакшу» и стали на поле «Белехове». Им навстречу из «загорья» выступил полк Ростиславовичей.

Это было 15 июня 1176 г. Рать Ростиславовичей шла вся в «броняхъ яко во всякомъ леду». Михалко Юрьевич был болен, и его несли на носилках. Заслышав, что неприятель ударил «изнезапа», Михалко заволновался и велел дружине поспешать вперед. Скоро над полем поднялись стяги детей Долгорукого, и случилось чудо. Полки племянников Ярополка и Мстислава Ростиславовичей, не дойдя до противника, «повергоша стягъ и побегоша».

Мстислав Ростиславович скрылся в новгородских лесах. А Ярополк Ростиславович поспешил к зятю в Рязань.

На том поле Михалко и Всеволод Юрьевичи одарили помогавшего им в походе Владимира Святославича и отпустили его в Чернигов.

Сами Юрьевичи пошли во Владимир-на-Клязьме. Впереди князей вели несчастных колодников.

Когда в Чернигове стало известно о том, что Юрьевичи молятся в Успенском соборе над Клязьмой, а народ, обливаясь слезами, с содроганием вспоминает убийство Боголюбского и все за тем произошедшее, Святослав Всеволодович послал в залесскую землю жен Михалка и Всеволода. С княгинями черниговский князь отправил сына Олега «проводити до Москве».

От Москвы Олег Святославович поехал в свою волость в «Лопасну» (городище напротив устья р. Лопасни — левый приток средней Оки). Из Лопасни Олег Святославович скоро выехал, чтобы занять «Сверилескъ» (низовья р. Москвы, севернее Коломны). Князь закреплял границы неспроста — Москва была пограничьем Юрьевичей, а среднее поочье издревле было «волость Черниговьская». О том наверняка успели урядиться Ольговичи с Юрьевичами, пока шли к Владимиру-на-Клязьме.

На «Свирильске» на Олега Святославовича выехал племянник рязанского князя Глеба Ростиславича. Произошло сражение, и черниговский полк был бит, а князь едва спасся.

Началась весна, а вместе с ней пришел новый, 1177 год.

В Южную Русь, как и обычно, вторглись половцы «на роусалнои недели». Степняки взяли шесть городов в поросье у берендеев и двинулись к «Растовцю». Из Киева Роман Ростиславович послал на половцев брата Рюрика и сыновей Мстислава, Бориса и Ярополка. Под Растовцом произошло сражение, и оно было несчастно для русских. Князья едва успели укрыться в Растовце. Бояр же многих половцы «изъимаша».

Когда о несчастьи стало известно на Руси, более всего обрадовались черниговские Ольговичи. Скоро Роман Ростиславович выслушал речь от Святослава Всеволодовича: «Рядъ нашь такъ есть ежеся князь извинить, то въ волость, а моуж оу головоу». Это означало, что если князь Давид Ростиславович опростоволосился под Растовцом, то Роману Ростиславовичу следует съезжать с киевских гор.

Скоро Днепр перешли черниговские Ольгови. У «Витечева» стал Святослав Всеволодович. Князь был далеко не молод и весьма мудр. Он знал, что Западная Русь раздроблена, а Русь Суздальская занята собственными делами. И помешать Ольговичам вернуть киевский стол (в 1139–1146 гг. принадлежавший Всеволоду II Ольговичу) едва ли кто сумеет.

К Витечеву приехали киевляне и сообщили князю, что Роман ушел в Белгород.

В день Ильи-пророка Святослав Всеволодович въехал в Киев. Город был тих, и никто тому не радовался.