Борис Башилов - Александр Первый и его время

Во время войн с Наполеоном возникает несколько лож, членами которых были главным образом офицеры: "Военная ложа к святому Георгию", "Избранного Михаила", "К трем добродетелям" и другие.

После возвращения русских войск из Европы, в офицерской среде "появился скрытый протест, приведший к учреждению тайных обществ.

Офицерские кружки, где постоянно велись разговоры о язвах России, о тягостном положении солдат, о равнодушии общества к отечественным делам, превратились в организованные тайные общества".

Особенно сильно расцветает масонство в Петербурге.

В записке "О крамолах врагов России" сообщается, что до 1822 года французские, русские, немецкие масонские ложи вырастали, как грибы после дождя. В высшем обществе в это время возникает даже поговорка:

"Да кто ж ныне не масон"?

II

В 1823 году возникает общество Любомудрия, то есть общество любителей философии. Члены этого общества, вернее кружка, были поклонниками немецкого философа Шеллинга. С возникновением общества Любомудрия французское чужебесие снова сменяется чужебесием немецким. Вместо увлечения французской философией, начинается увлечение начавшейся развиваться в это время философией немецкой. Увлечение это опять принимает не здоровый характер.

Любомудры, как и их предшественники, представители французского чужебесия, не просто изучают сочинения немецких философов, а подходят к ним, как к новой вере, которая способна заменить христианство. К немецким философам они подходят как к религиозным пророкам, вещающим глубокие, всеобъемлющие истины.

Для Любомудров философия была выше религии, признается Н. Бердяев в "Русской идее". Любомудры, также, как раньше вольтерьянцы и масоны, не замечают великого духовного сокровища русского народа - Православия, которое несмотря на все невзгоды, обрушившиеся на него со времен Петра I, продолжает накапливать духовные сокровища. Любомудры не замечают ни Серафима Саровского, ни старцев Оптиной Пустыни, как "любомудры" Елизаветинской и Екатерининской эпохи не заметили Св. Тихона Задонского, отца русского старчества Паисия Величковского и религиозную философию Григория Сковороды.

"Православие, - как верно определяет Розанов, - в высшей степени отвечает гармоническому духу, но в высшей степени не отвечает потревоженному духу". Любомудры же, предтечи русской интеллигенции, - есть люди потревоженного духа". Оторвавшись от русского духа, они пытаются восстановить утерянную духовную гармонию в немецких философских системах, воспринимают их как целостные, всеобъемлющие системы мировоззрения. Немецкая философия должна была заменить православие и вообще отвергнутое религиозное мировоззрение. Кружок Любомудров отдал свои души немецкому философу Шеллингу, Фихте, Окену, Герессу и другим.

В кружке любомудров, как и в других философских кружках конца правления Александра I, продолжается традиция французского чужебесия, когда по свидетельству Вигеля "неверие почиталось непременным условием просвещения". "Христианское учение, - пишет А. И. Кошелев, - казалось нам пригодным только для народных масс, а не для нас философов. Мы особенно высоко ценили Спинозу и считали его творения много выше Евангелия и других священных писаний".

Легко можно установить и идейное влияние русского масонства.

Один из виднейших любомудров князь В. Ф. Одоевский учился в университетском пансионе, директором которого был ПрокоповичАнтонский, ученик известного масона Розенкрейцера Шварца. "Хотя Прокопович-Антонский сам и не был масоном, но по справедливому замечанию Саккулина, через него, конечно, переходили к воспитанникам идейные традиции масонства. Отрицать историческую преемственность здесь никак не приходится".

В 1825 году Бестужев писал в Альманахе "Полярная звезда":

"Мы воспитаны иноземцами, мы всосали с молоком безнародности и удивление только чужому...

Мы выросли на одной французской литературе, вовсе не сходной с нравом русского народа, ни с духом русского языка...

Нас одолела страсть к подражанию: было время, что мы невпопад вздыхали по-стерновски, потом любезничали по-французски, теперь залетели в тридевятую даль по-немецки. Когда же попадем мы в свою колею?" Так писал Бестужев в "Полярной звезде" в 1825 году.

XV. МАСОНЫ ИСПОЛЬЗУЮТ МИСТИЧЕСКИЕ НАСТРОЕНИЯ АЛЕКСАНДРА I ДЛЯ НОВОГО НАПАДЕНИЯ НА ПРАВОСЛАВНУЮ ЦЕРКОВЬ

I

Русское масонство немедленно использовало мистические настроения Александра для дальнейшего наступления на Православие.

Н. Бердяев указывает в "Русской идее", что "Александр I был связан с масонством и так же, как масоны, искал истинного и универсального христианства. Он был под влиянием баронессы Крюденер, молился с квакерами, сочувствовал мистицизму интерконфессионального типа. Глубокой православной основы у него не было".

Проф. М. Зызыкин в своей работе "Тайны Императора Александра I" говорит уже не о том, что Александр был только связан с масонами, а утверждает уже, что и сам он был масоном. "Какой религиозный хаос стоял в голове у Александра, - пишет он, - видно из того, что он не только поддерживал сам масонов, но и был некоторое время в их числе, о чем свидетельствует его поступок со взятым в плен под Дрезденом генералом Вандамом, который, будучи подведен к Александру, сделал ему масонский знак и получил милостивый приказ быть отправленным для улучшения своей участи в Москву. А в Париже в 1814 году Александр председательствовал в военной масонской ложе при принятии туда членом Прусского короля Фридриха-Вильгельма III". Откуда он заимствовал эти сведения, М. Зызыкин не указывает, а поэтому оставим эти утверждения на его ответственности. Проверить правильность его утверждений в эмиграции, за отсутствием соответствующей литературы, не представляется возможным. Был ли Александр I масоном - этот вопрос требует специального исследования, но то, что русские масоны широко использовали мистические настроения Александра в нужном для них направлении это несомненно.

Если политическое миросозерцание Александра I все время колебалось между приверженностью к просвещенному абсолютизму и тягой то к конституционной монархии, то к республике, то таким же неустойчивым было и его религиозное миросозерцание.

Александр I формально был главой православной церкви, но самого его едва ли можно считать чисто православным. Религиозное миросозерцание Александра I характерно своими бесконечными колебаниями.

В эпоху Александра I жил выдающийся деятель Православной Церкви - Серафим Саровский, в царствование Николая II причисленный к лику святых. При жизни же Серафима Саровского его деятельностью не интересовался ни Александр I, ни Синод, ни представители образованного общества. В 1815 году по подсчету Зябловского в России оставалось уже всего только 478 монастырей, в которых было всего лишь 6598 монашествующих, или в среднем по 13 монахов в монастыре.