Дмитрий Гаврилов - Древние боги славян

Внецерковную молитву к умершему родичу, в последний раз засвидетельствованную летописью под 1294 г., нельзя не сопоставить с другими пережитками языческой старины в той же среде удельных князей XII–XIII вв.: во-первых, с обычаем давать новорожденному князю два имени и, во-вторых, с отличным от крещения обрядом постригов.

Двойные имена наших князей различаются летописью как „княжие“ („русские“, „мирские“) и крестильные, например: „родися у него сын и нарекоша и в святем крещеньи дедне имя Михайло, а княже Ростислав, дедне же имя“ (Ипатьевская лет. под 1173 г.), это о сыне Рюрика Смоленского. Под 1177 г. аналогичное известие читается о сыне Игоря Святославича Новгород-Северского: „родился у Игоря сын, и нарекоша имя ему в крешении Андреян, а княжее Святослав“ (Ипатьевская), т. е. „княжее“ опять дедово; под 1192 г. „княжее имя“ нарекает своему сыну Всеволод Суздальский и опять „деда своего имя“ (Воладимир). Присущий, как видно, всем ветвям русского княжеского рода одинаково, явно не соблюдавшийся, однако, уже Андреем, обычай этот мог корениться опять только в языческих представлениях о нерасторжимом единстве живых и умерших родичей: недаром „княжее“ имя так часто оказывается одновременно „дедним“; недаром, с другой стороны, и исчезают эти имена одновременно с внецерковной молитвой предку, в поколении сыновей Александра Невского, в конце XIII столетия.

Было ли связано наречение „княжего“ имени с постригами — неизвестно. Но та подробность, что „постриги“ (упоминаемые в Лаврентьевской и Ипатьевской под 1192 г., только в Лаврентьевской под 1194, 1212 и 1302 гг.) сопровождались посажением трехгодовалого князя из рук отца „на конь“, говорит во всяком случае о внецерковном характере и этой обрядности. А в таком случае посвятительный характер самых постригов — острижения первых волос — не мог не предполагать нецерковность» (Комарович, 1960, с. 89).

Белорусские авторы, следуя вроде бы за Рыбаковым в признании идеи существования Рода как верховного божества, при этом свидетельствуют: «У беларускай міфалогіі сувящь с усёмагутным Родам прасочваецца толькі ў адным аспекце — „удзьмухванні жыцця ў людзей“» (Міфалогія… 2003, с. 185).

Увы, однозначно доказать, что славяне отождествляли Рода и Творца, невозможно — вне зависимости от нашего желания. По крайней мере, верховную роль Рода как бога ничто, похоже, напрямую не подтверждает, есть лишь косвенные признаки и моделирование. Представляется более или менее справедливым суждение, что Род «ответствен» за воспроизводство племени и народа и что это имя может являться «прозванием», эпитетом одной из ипостасей Единого. С учётом связи с Рожаницами его допустимо считать повелителем или подателем судеб — не в значении греческого fatum'а , непререкаемой судьбы, но в смысле славянских представлений о доле — недоле, уделе, удаче и т. п.

Кстати, «Новгородская кормчая книга» (1280) содержит старинные тексты, в которых осуждаются те, «иже въ получай върують и въ родъсловие, рекъше в рожаница», т. е. в судьбу (Срезневский, т. 3, стб. 141). Поэтому уместно связывать Рода и с судьбой (особенно в его связи с Рожаницами).

Нельзя исключить, что древнейшее имя создателя у восточных славян всё-таки Стрибог(властелин Неба — прародитель ветров, воспоминание о временах индоевропейского единства).

В свете сказанного два вопроса, на которые авторы не могут однозначно ответить:

— почему имя Род (при том, что имя его включает праславянский корень *ord/ărd ) известно только у восточных славян, а в западноевропейских источниках в явном виде отсутствует?

— какова вообще география происхожениея источников, в которых упомянут Род, если принять во внимание разницу хотя бы в верованиях славянских новгородского Севера и киевского Юга, а также, видимо, в разных путях заселения славянами этих территорий и как следствие частичном различии исторических судеб?

Обратимся к представлению о Старом боге у западных славян.

Традиционно «древних» богов сменяет поколение богов более молодых. Это произошло, например, у античных греков, когда поколения Урана (небо) и Кроноса заменили Олимпийцы во главе с громовником Зевсом. Это представление отражает множество процессов как в осмыслении окружающего мира, так и сугубо исторических.

В чешском толковом словаре XIII в. Mater Verborum осталось поминание некоего славянского бога по имени Сытивратъ (Sytivrat), который сопоставлен с Сатурном, предшествующим Юпитеру (в представлении авторов, писавших на латинском языке по римскому образцу), и который был свергнут с Олимпа оружием громовика: Saturnus. Saturnum pagani ilium esse ajunt qui primus ab Olimpo uenit arma Jovis fugiens.

В общем-то и средневековое поучение «Слово святого Григория изобретено в толцех о том, како първое погани суще языци кланялися идолом и требы им клали; то и ныне творят» XIV в. также свидетельствует о смене поколений и воззрений: «…Тако и до словен доиде се же слова, и ти начали трапезу ставити Роду и рожаницам переже Перуна бога их. А преже того клали требы упиремь и берегыням. По святом крещении Перуна отринуша, а по Христа Господа Бога нашего яшася, нь и ныня по украинам их молятся проклятому богу их Перуну, Хърсу и Мокоши и вилам, нъ то творять акы отдай…» (Срезневский, 1851).

Специально оговоримся! На протяжении двух веков учёный мир спорит о подлинности старочешских глосс Mater Verborum. Энциклопедия «Мифы народов мира» пером Вяч. Вс. Иванова ссылается на Mater Verborum как на вполне достоверный источник (Мифы народов мира, т. 2, с. 454). В то же время его неизменный соавтор В. Н. Топоров оговаривается насчёт сомнительности словаря (Славянские древности, т. I, с. 213). Срезневский, первый отечественный исследователь и издатель Mater Verborum и глосс, пришёл к выводу, что их «четвертую долю, 339 можно считать подлинно древними, а все другие, 950, должны быть рассматриваемы как новые подделки». Мы рассматриваем сведения Mater Verborum в сочетании с прочими латиноязычными источниками и полагаем, что пренебрегать ими в таком соседстве не стоит. Никто не предлагает слепо и безоговорочно принимать на веру этот текст. Он нуждается в анализе и осмыслении. Но представим себе, что вы обнаруживаете почти полное совпадение тех или иных материалов в неких источниках. Как следует поступить с разночтениями? Объявить один из них подложным и сделать упор на разночтениях? Ну очень научный путь! Его нам и демонстрировали господствующие идеологии на протяжении веков. Куда более правильно спокойно проверить возможность заимствования и при отсутствии таковой принять во внимание сообщаемую информацию, допуская, что эти фрагменты могут и дополнять друг друга.