Олег Грейгъ - Тайна за 107 печатями, или Наша разведка против масонов

Ибо пришедший (давно назначенный!) вождь должен был обеспечить людей работой, достаточным количеством денег, чтоб все были сыты, одеты, обуты, в общем, чтоб было гарантировано добропорядочное бюргерское существование и безопасность.

Из-за Версальского договора немецкий народ был доведен до критической черты. Но от Версальского договора не пострадал ни один состоятельный немец; и все эти добропорядочные богатые буржуа мило улыбались на приемах, равняясь на Тиссена, Круппа и других миллиардеров Германии.

В таких благоприятных условиях сталинской партийной разведкой с помощью многих и многих аналитиков, экстрасенсов, гипнотизеров, философов и прочих специалистов, входивших в резидентуру Дитриха, готовили морально-нравственную атмосферу для давно избранного на роль мессианской марионетки Адольфа Гитлера.

Ему постоянно внушали мысли о несправедливости Версальского договора, о том, что немецкий народ может стать жертвой еврейских империалистических сил и пережить то чудовищное насилие, что было сотворено с русским народом в результате большевистской революции 1917 года. Под специальным воздействием мощных технологий, разработанных в структуре партийной разведки, в сознании Адольфа Гитлера насаждалась мысль, что только он один-единственный способен спасти и Германию, и другие народы от еврейско-большевистской власти.

Здесь следует заметить, что Август Тиссен — отец Фридриха Тиссена— был жестким и твердым сторонником пангерманизма; к тому же он был знаком с графом Канкриным. Ведь тот происходил из немецкой семьи, и это роднило их по духу, немецкому хладнокровию и мужеству. Свои взгляды Тиссен-отец передал и сыну, для обоих было очевидным, что с Германией будут происходить сильнейшие потрясения и что их великую родину ждут тяжелые испытания…

После Первой мировой войны Орден не пытался перестраивать немецкую промышленность. А значит, магнаты Германии — и Тиссен, и Крупп — не понесли существенных потерь и сохранили финансовую, экономическую и промышленную мощь; сохранили ее для будущей, новой Германии… Германии Адольфа Гитлера.

Именно на этом фоне Фридрих Тиссен после кончины отца в 1926 году получил под свой контроль родовые владения. И вскоре новый немецкий стальной барон высказался нелицеприятно в адрес французов во время оккупации ими Рурского бассейна в 1923 году. Разделяя мысли Гитлера, Тиссен стал заявлять, что Версальский договор является « пактом позора, который надо сбросить, чтобы фатерланд мог подняться опять ». Этим он дал понять, что коль финансовая, промышленная и экономическая мощь в его руках, то ему достаточно сигнала, и он вместе с товарищами даст Гитлеру все, что нужно « для того чтобы отстоять германскую честь и мужество ».

Тиссен оказался верным сыном своего патриота-отца; он пошел по тому же пути, что и отец, поддержанный многомиллионными займами Уолл-стрит для дальнейшего развития и строительства германской промышленности. Еще при жизни Тиссен-старший был в тесных отношениях с членами Всегерманской лиги: Гугенбургом, Кирдорфом и Круппом-старшим, — этими политическими и финансовыми китами, составлявшими основу политики кайзера. По примеру отца сын вступил в организацию «Стальной шлем», а затем, по рекомендации Геринга, стал членом НСДАП. С 1931 по 1933 год все свои деньги и свое влияние он направлял на укрепление роли и имиджа Гитлера.

А в 1932 году произошла встреча в клубе промышленников в Дюссельдорфе, на которой Гитлер обратился к бизнесменам Рурского бассейна и Рейнской области. Только для фонда избирательной кампании после этой встречи было выделено для НСДАП 3 миллиона марок. Всё — в соответствии со сталинским планом.

Получив донесения после той Дюссельдорфской встречи, Сталин приехал в монастырь, где встретился со своими надежными помощниками Головановым и Пономаревым.

Вождь не хотел скрывать радость и с ехидной улыбкой произнес:

— Жаль, нет здесь, среди нас, наших дорогих товарищей… У них в Ордене говорят, что цена ордена Ленина — это цена красного золота и маленького кусочка платины. Но мы с вами, товарищи, должны смотреть далеко-о-о вперед, и (вождь сделал многозначительную паузу и улыбнулся)… надо бы их наградить орденами Ленина. За-слу-жи-ли! Важно, чтобы они и впредь правильно нас понимали, господа из Ордена. А вас, я думаю, награждать не стоит. Разве вам нужны ордена?! Если вы такие молодые, а уже управляете Орденом! А вы ведь всего лишь маленькая, но очень сильная группа — не чета даже то-о-й Группе!

Шел 1933 год.

За десять лет, которые Сталин был у власти, создана исключительно мощная сверхсекретная партийная разведка.

Отдел внешних сношений, стоявший у истоков этой организации, остался структурой, ведающей внешнеполитическими делами ЦК ВКП(б), как одно из структурных подразделений руководящего органа партии. Он стал той отвлекающей структурой, о которой на протяжении последующих лет сохранится молва, что именно эта структура ЦК и занимается разведывательной работой за рубежом.

Позже появится множество отделов ЦК, которые вольются структурными подразделениями в отдел внешнеполитической деятельности партии и которые будет координировать кандидат в члены Президиума (Политбюро) ЦК КПСС, секретарь ЦК КПСС Борис Николаевич Пономарев. Но эта его работа в составе руководящего органа партии будет вполне понятна и видима; она — для всех, «крыша», официоз, подчеркивающий его практически недоступность… для всякого рода политиков. К тому же должность имела все внешние признаки деятельности по укреплению международного коммунистического и рабочего движения. Где и вершилась та политика и та история, о которых не известно почти никому.

Но мы вернемся в 1933 год, когда биография Бориса Николаевича Пономарева писалась для официальных документов: родился 4/17 января 1905 г. в Зарайске, ныне Московской области, в семье служащего. В 1919 г. добровольцем вступил в Красную армию. В 1920–1923 гг. на комсомольской и партийной работе в Зарайске: секретарь укома и член бюро Рязанского губкома комсомола, секретарь фабричной партийной организации. В 1926 г. окончил МГУ, а в 1932-м — Институт красной профессуры. С 1926 по 1928 г. — на партийной работе в Донбассе, Туркмении. В 1932-м назначен заместителем директора Историко-партийного института красной профессуры. В 1934–1936 гг. работал директором Института партии при МК ВКП(б). С 1937 г. — в исполкоме Коминтерна и т. д.

А теперь кратко поясню: «обольшевичивали» в СССР почти всех героев книг, энциклопедий и справочников, все усреднялись и подгонялись под готовые штампы — процесс почти механизированный, производственный.