Флетчер Прэтт - Битвы, изменившие историю

К 7 июня он сосредоточил флот у Сардинии и вскоре узнал, что тулонская тяжелая эскадра покинула порт 19 мая. Она не могла пройти по проливу в Ирландию, иначе Нельсон встретил бы французов. В инструкциях, которыми его снабдили, предусматривалась возможность того, что армия революционной Франции отправится в Неаполитанское и Сицилийское королевства, находившиеся под скверным управлением монарха, прозванного Фердинандом Взломщиком, — идеальный объект нападения для страны, объявившей о намерении уничтожить монархию. Приплыв к берегам Сицилии, Нельсон узнал, что французы взяли Мальту и направились на восток. Ему было приказано уничтожить неприятельский флот, и он пустился вдогонку за французами. В течение нескольких недель он искал их у берегов Александрии (куда прибыл слишком рано), Крита, Турции, Греции.

К вечеру 1 августа Нельсон наконец обнаружил французов, а именно четырнадцать линейных кораблей, ставших на якорь в заливе Абукир против слабого северного ветра. Сэр Гораций, неделю не бравший в рот практически ни крошки, приказал приготовить обильный обед и заметил: «Прежде чем наступит обеденный час завтрашнего дня, я завоюю себе звание пэра или место в Вестминстерском аббатстве». Получив общие инструкции, британские линкоры построились и обрушились на французскую линию. Четыре головных британских корабля обошли ее спереди и со стороны берега, а другие заняли позицию с внешней стороны. Таким образом, у каждого французского корабля в авангарде строя было по два противника, а корабли французского арьергарда не могли спуститься под ветер, чтобы вступить в бой. Когда головная часть французской линии была разгромлена и спустила флаги, британцы пошли дальше. Всю ночь в заливе грохотали пушки, французский флагман загорелся и взорвался, и к утру уцелели лишь два их корабля, которые попытались ускользнуть.

Нильская битва

Сэр Гораций дословно выполнил приказ уничтожить французский флот (два беглеца недолго продержались) и завоевал себе пэрство; Вестминстерское аббатство будет позже.

Нильская битва, как потом ее назвали, была решающей во многих отношениях. Она поставила крест на восточных надеждах Бонапарта, а самого его в опасное положение. В XVIII веке войны за колонии велись на суше; английская военно-морская мощь давала громадные преимущества в том, что касалось отправки и обеспечения экспедиций. Как правило, англичане побеждали, но французский флот выживал даже после разгрома и мог оказывать хотя бы непостоянную поддержку заморским территориям, как это было с Монкальмом. Ночь в заливе Абукир уничтожила лишь часть французского флота, которая играла существенную роль в этом регионе. Прекратилось даже ненадежное сообщение с французской метрополией. Сохранение Египта потребовало таких усилий, на какие был способен не всякий военный гений; колонии, отрезанные от путей сообщения и снабжения, испытывали большой дефицит по многим пунктам.

Бонапарт прекрасно понимал, что перед лицом британской морской мощи Франции никогда не видать заморских доминионов, если они не будут материально независимы от метрополии. Когда он стал первым консулом Франции, одним из первых его проектов было образование такого доминиона в Луизиане при Сан-Доминго в качестве промежуточной станции. Принято считать, что проект провалился из-за эпидемии желтой лихорадки и сопротивления негров Сан-Доминго. Но первый консул Бонапарт был упрям и умен, и возможно, что в конце концов он преуспел бы в этом начинании, если ему хватило бы времени. Пожалуй, немногие войны имели в основании причины, имеющие так мало отношения к действительности, как война, которая закончилась кратким англо-французским миром в 1803 году. Предлогом для конфликта с британской стороны было вмешательство Бонапарта в дела Швейцарии и Голландии; французы утверждали, что британские войска не оставили Мальту и Кейптаун, как следовало по международному договору. На самом деле обе стороны отлично понимали, что истинной причиной были французские законы, не допускающие британские корабли и товары в порты, контролируемые правительством Бонапарта, а британцам не удалось заключить коммерческое соглашение, отменяющее такое положение дел.

Бонапарт начал перестройку французского флота, но ему было еще далеко до желаемого паритета сил. Конфликт между Францией и Англией шел по классическому шаблону, при котором заморские территории получали поддержку от нерегулярных экспедиций, старавшихся избегать встреч с британским флотом. Новая стратегия и новая тактика, проявленные в Нильской битве, продемонстрировали, что Бонапарт не обладает средствами для осуществления своего проекта. Он знал, что решить этот вопрос можно только радикальным способом, а единственным радикальным способом, гарантирующим долговременный результат, был удар по самой Англии: военное вторжение на Британские острова и уничтожение верфей, дававших жизнь британскому флоту и морской торговле.

Бонапарт рассчитал, что для этого ему хватит 100 тысяч человек и полного владения Ла-Маншем в течение шести часов. Военная сила, вобравшая солдат от Текселя до Бреста, получила название Армия океанского побережья и представляла собой одну из лучших армий, когда-либо собранных в мире, гораздо более эффективную, чем та, которую он отказался возглавить в 1797 году. Для переправы через пролив она должна была получить 2 тысячи плоскодонных судов, так называемых плашкоутов, спроектированных выдающимся военно-морским инженером Пьером Александром Форфэ. Это были еле плавающие парусно-весельные корыта, оснащенные достаточно тяжелыми орудиями, чтобы не подпускать к себе легкие британские суда, например фрегаты и шлюпы. Плашкоуты строились везде, где только можно было строить корабли, от голландских верфей до портов в верховьях Луары.

Трудно сказать точно, как именно их предполагалось использовать, поскольку Бонапарт, как правило, предпочитал политику умалчивания и всегда оставлял себе несколько альтернативных возможностей. Видимо, флот вторжения должен был сосредоточиться в Булони и осуществить переправу через пролив под прикрытием ночи, шторма или тумана. От этого плана было решено отказаться еще в самом начале. Испытания показали, что разработанная Форфэ конструкция несовершенна. Не меньше двух полных суток уходило на то, чтобы нагрузить их и вывести за бар булонского порта, а если поднимался такой сильный ветер, чтобы сдвинуть с места эти неуклюжие плоскодонки, с них невозможно было стрелять.

Итак, Бонапарт был вынужден пересмотреть план и подумать о том, как овладеть проливом на время, необходимое для переправы большим кораблям. Он снова применил обманный маневр, как в случае с Египтом. Новая флотилия из одиннадцати линкоров собралась в Тулоне под командованием адмирала Луи-Рене де Латуш-Тревиля. За ней пристально наблюдал теперь уже лорд Гораций Нельсон, имевший в распоряжении двенадцать линкоров, но очертания береговой линии препятствовали установлению полной блокады. Бонапарт, обладавший способностью проникать в мысли своего противника, решил, что Нельсон непременно свяжет действия французов с Египтом. Если разведчики Нельсона заметят, как Латуш-Тревиль выходит из Тулона на юг, они немедленно доложат командиру, и тот наверняка бросится в сторону Александрии. Но Латуш-Тревиль пойдет в противоположном направлении — в Атлантику, где у Рошфора пять французских кораблей были блокированы тем же количеством британских. Адмирал освободит их, заберет один корабль из Кадиса в дружественной Испании, таким образом его силы составят семнадцать кораблей и превзойдут эскадру британского адмирала Корнуоллиса в пятнадцать линкоров, блокировавшую в Бресте другой значительный французский флот из четырнадцати кораблей. Если Корнуоллис не покинет Брест, Латуш-Тревиль поспешит к проливу и прикроет вторжение; если Корнуоллис решит дать бой, то победа или проигрыш Латуш-Тревиля не будет иметь никакого значения, поскольку в любом случае британцы не смогут помешать брестскому флоту переправить армию через Ла-Манш.