Артур Конан-Дойль - Дуэт со случайным хором

Ее щеки покраснели, глаза смотрели на него почти со злобою.

- Ты в самом деле изменился, - сказала она, и в голосе ее слышались удивление и досада.

- Ну, конечно. Ведь я женат.

- Чарли Скотт тоже женат.

- Не выдавай Чарли Скотта.

- Мне кажется, я выдаю самое себя. Итак, у тебя нет больше ни капли любви ко мне. А я думала, что ты будешь вечно любить меня.

- Будь же благоразумна, Виолетта.

- Благоразумна! Ненавижу это слово. Мужчины произносят его тогда, когда собираются сделать что-нибудь мерзкое.

- Что же ты хочешь от меня?

- Я хочу, чтобы ты был по-прежнему моим единственным Франком, - только моим. О, Франк, не оставляй меня! Ты ведь знаешь, что я всех променяю на тебя одного. И ты имеешь такое хорошее влияние на меня. Ты представить себе не можешь, как жестока я бываю со всеми другими. Спроси Чарли Скотта. Он скажет тебе. Я так измучилась с тех пор, как потеряла тебя из виду. Не будь же так жесток ко мне! Поцелуй меня!

Снова ее мягкая, теплая ручка коснулась его руки. Он вскочил и зашагал по комнате.

- Брось папиросу, Франк.

- Почему?

- Потому что ты как-то сказал мне, что когда ты куришь, ты лучше владеешь собой. А я вовсе не хочу этого. Я хочу, чтобы ты чувствовал себя так же, как и я.

- Пожалуйста, сядь и будь послушной девочкой.

- Прочь папиросу!

- Не глупи, Виолетта!

- Говорят тебе, брось ее сейчас же.

- Да оставь ее в покое.

Она мгновенно выхватила у него изо рта папиросу и бросила в камин.

- К чему это? У меня все равно их полный портсигар.

- Я выброшу их все.

- Ну ладно, я не буду курить. Дело вот в чем, дорогая Виолетта, ты не должна более говорить про это. Бывают вещи возможные, бывают и невозможные. Это - вещь безусловно и окончательно невозможная. Мы не можем вернуться к прошлому. С ним покончено навсегда.

- Тогда зачем же ты пришел сюда?

- Сказать тебе "прощай".

- Простое платоническое прощай?

- Конечно.

- В отдельном кабинете у Мариани?

- Почему же нет?

Она с горечью рассмеялась.

- Ты всегда был немножко сумасшедшим, Франк.

Он с серьезным видом облокотился на стол.

- Слушай, Виолетта. Вероятно, мы не увидимся больше.

- Мне кажется, это зависит не только от тебя, но и от меня.

- Я хочу сказать, что отныне мне не следовало бы более встречаться с тобой. Если бы ты была не совсем такой, какая ты есть, это было бы легче. Но такие женщины, как ты, не забываются. Это невозможно. Я не могу вернуться к прошлому.

- Очень сожалею, что так рассердила тебя.

В ее голосе звучала ирония, но он не обратил на это внимания.

- Мы были хорошими друзьями, Виолетта. К чему нам расставаться врагами?

- К чему нам вообще расставаться?

- Не будем говорить об этом. Смотри, пожалуйста, на вещи так, как они есть, и лучше помоги мне сделать то, что нужно, потому что ты знаешь, что мне нелегко. Если бы ты была доброй, славной девушкой, ты, как всякий другой товарищ, пожала бы мне руку и пожелала бы счастья. Ты ведь знаешь, что я поступил бы именно так, если бы ты выходила замуж.

Но Виолетту не так легко было умиротворить. Она молча пила чай, только изредка вставляя отрывистые замечания, но глаза метали молнии и предвещали бурю. Вдруг она вскочила и в одно мгновение очутилась между дверью и стулом, на котором сидел Франк.

- Довольно этих глупостей, - проговорила она. - Не думай, что ты так легко отделаешься от меня. Ты был моим, и ты моим и останешься!

Франк сидел, опершись руками о колени, и беспомощно смотрел на нее.

- О Боже мой! Неужели ты собираешься снова начать все это?

- Нет, - отвечала она с сердитым смехом, - этого я не собираюсь делать. Но я не из тех женщин, которые легко отдают завоеванное. Ты можешь говорить все, что тебе вздумается, но сделать это будет не так-то легко, мой милый мальчик. Я знаю тебя гораздо дольше, чем она, и ты останешься моим, или я подниму такой шум, что ты не возрадуешься. Тебе хорошо сидеть тут и проповедовать, но это не поможет, Франк. Так легко ты не отделаешься.

- С чего ты так рассердилась, Виолетта? Неужели ты думаешь выиграть этим?

- Я люблю тебя, Франк, люблю, может быть, именно настоящей любовью. И я не отпущу тебя. Если ты будешь мне противиться, то даю слово, тебе несладко будет жить в Уокинге!

Франк угрюмо смотрел в свою чашку.

- К тому же, что это вообще с тобой сделалось? - продолжала Виолетта, положив ему на плечо свою руку. - С каких это пор ты набил себе голову высоконравственными идеями? Когда я видела тебя в последний раз, ты, помнится, был так же весел, как и все другие. Теперь же, судя по твоим словам, приходится думать, что человек перестает жить, как только женится. Кто изменил тебя так?

- Я скажу тебе это, - сказал он, подняв на нее глаза. - Меня изменила моя жена.

- Черт с ней, с твоей женой!

В его глазах мелькнуло что-то новое, еще невиданное ею.

- Довольно! - сказал он резко.

- О, я вовсе не хочу ей ничего худого. Но каким образом удалось ей вызвать в тебе эту удивительную перемену?

Мысль о Мод смягчила Франка.

- Если бы ты только знала, какое благотворное влияние она оказывает на меня, как она деликатна не только в словах, но в самых задушевных своих мыслях, как она прекрасна и чиста, ты поняла бы, что одна мысль об измене ей внушает мне отвращение. Когда я думаю о том, как она сегодня утром сидела за завтраком, такая любящая и такая невинная...

Будь он менее красноречив, он был бы менее откровенен.

Виолетта вдруг вспыхнула.

- Невинная! - воскликнула она. - Такая же невинная, как и я.

Франк вскочил, и глаза его засверкали.

- Молчи! Как ты смеешь оскорблять ее. Да ты не достойна произносить ее имя!

- Я приеду в Уокинг, - проговорила Виолетта, задыхаясь.

- Можешь ехать к самому дьяволу, - сказал он и, позвонив, спросил счет. Она с изумлением смотрела на франка. Для нее это был совсем новый человек, который ей нравился даже более, чем прежний.

- Я не шучу, - прошептала она, когда они уже спускались по лестнице. Даю тебе слово, что я приеду в Уокинг.

Он не обратил внимания на ее слова и, не простившись с ней, быстро вышел на улицу. Дойдя до угла, Франк обернулся и взглянул на нее. Она стояла у подъезда, высоко подняв гордую голову, в то время, как управляющий громким голосом звал извозчика. Кросс повернулся и быстро подошел к Виолетте.

- Прости, если я оскорбил тебя, - сказал он. - Я говорил слишком резко.

- Хочешь теперь задобрить меня, - насмешливо ответила она. - Все равно я приеду в Уокинг.

- Это как тебе будет угодно, - сказал он, помогая ей сесть на извозчика.

Глава XV

Опасность

Мы снова в той же маленькой светлой столовой, все так же весело играют лучи солнца на серебре посуды, все - по-прежнему, и даже разогреть тарелки Джемима снова забыла. Мод задумчиво сидела у стола и изредка вопросительно взглядывала на мужа, который угрюмо ел свой завтрак. На душе у Франка происходила борьба между совестью и инстинктом; инстинкт - это крепкая консервативная сила, между тем, как совесть - это выдумка последних дней, и поэтому легко предугадать, кто из двух возьмет верх.