Илья Мощанский - У стен Берлина

С военной точки зрения, изменение задачи танковой армии было вполне обоснованным. Она могла быстрее общевойсковых армий выйти на южную окраину Берлина и лишить гарнизон противника возможности получать помощь с юга. И.В. Сталин утвердил новое решение командующего. «Действуйте, как считаете нужным, вам на месте виднее», — заявил он Г.К. Жукову, когда тот изложил свои доводы.

Задачи фронтам Ставка ВГК поставила 26 апреля. До начала наступления оставалось совсем немного времени, а работа предстояла огромная. Главная трудность заключалась в создании ударных группировок. Дело в том, что основные силы фронтов находились в стороне от намеченных ударов. Из Восточной Пруссии в состав 1-го Украинского фронта прибывало две армии, которые, следуя в железнодорожных эшелонах, еще не подошли. В особенно сложных условиях оказался К.К. Рокоссовский: 2-му Белорусскому фронту предстояло перегруппировать войска из-под районов Данцига и Гдыни на расстояние 300 км и, сменив армии правого крыла 1-го Белорусского фронта, занять исходное положение для наступления в низовьях Одера. К 16 апреля 2-й Белорусский фронт никак не поспевал выйти в новые районы. Г.К. Жуков лично докладывал об этом И.В. Сталину еще 29 марта. «Ну что ж, — ответил Верховный, — придется начать операцию, не ожидая действий фронта К.К. Рокоссовского. Если он запоздает на несколько дней — не беда». 1-му Белорусскому и 1-му Украинскому фронтам было приказано перейти в наступление 16 апреля, а 2-му Белорусскому — 20 апреля.

В целом к назначенным срокам войска завершили подготовку. Однако 28-я и 31-я армии 1-го Украинского фронта находились еще на подходе. Не успели полностью сосредоточиться в новых районах и некоторые части двух других фронтов. Их пришлось выделить во второй эшелон и резерв, а операцию начинать, не дожидаясь опоздавших.

Сжатые сроки подготовки наступления отразились и на других вопросах, важнейший из них — тыловое обеспечение войск. В ходе их предыдущего продвижения, которое шло почти непрерывно уже более двух месяцев, большая часть запасов была израсходована; склады фронтов и армий отстали, тыловые коммуникации растянулись. Движение по железным и шоссейным дорогам восстанавливалось медленно. Работы было много, следовало спешить.

Тем не менее тыл со своими задачами справился в целом успешно. К середине апреля были созданы необходимые запасы, хотя предстоящее наступление до реки Эльбы обеспечивалось боеприпасами лишь с учетом планируемых поставок. Оставалось их своевременно получить. Для облегчения подвоза фронтовые и армейские базы были сосредоточены непосредственно у Одера, что не требовало их перемещения до конца операции. Перед наступлением госпитали были освобождены от не подлежащих лечению во фронтовом тылу больных, а армейские госпитали подготовлены к перемещению и быстрому приему раненых.

Кропотливая работа велась и среди личного состава. Все воины от маршала до солдата понимали, что война подходит к концу. Вполне понятное стремление каждого остаться живым до долгожданной победы создавало определенные трудности. К тому же понесшие большие потери войска получили пополнение в основном за счет новобранцев, призванных из Прибалтики, Молдавии и западных районов Украины и Белоруссии, только что освобожденных от германской оккупации. Они были плохо обучены военному делу, в довершение слабо владели русским языком. Все это требовало от наших командиров и политработников особых усилий.

Пока советские войска завершали подготовку к Берлинской операции, западные союзники стремительно продвигались на восток. 11 апреля бронетанковые дивизии из 9-й американской армии генерала Симпсона начали выходить к Эльбе. До столицы Германии оставалось немногим больше 100 км. Оторвавшись от главных сил, подходившие к реке дивизии испытывали недостаток горючего. Генерал уверял, что если ему в течение двух суток подвезут запасы, он через 24 часа, опередив русских, будет в самом Берлине. Об этом доложили Эйзенхауэру, но главнокомандующий отклонил предложение. 15 апреля он писал в Вашингтон: «Хотя и верно то, что мы захватили небольшой плацдарм за Эльбой, однако следует помнить, что на эту реку вышли только передовые части; основные же силы пока находятся далеко позади». Реально оценивая обстановку, он как главнокомандующий отдавал себе отчет, что необходимых для овладения Берлином сил у него пока нет. Тем не менее Черчилль смирился с этим лишь после того, как Красная армия прорвала немецкую оборону на берлинском направлении и двинулась на столицу Третьего рейха.

К середине апреля 1945 года все подготовительные мероприятия к последнему броску советских войск на Берлин были в целом завершены. До начала общего наступления 1-й Белорусский фронт провел разведку боем. Выделенные для этого батальоны и полки с утра 14 апреля атаковали с кюстринского плацдарма позиции противника. За два дня они продвинулись на 5 км. Наибольшего успеха достигли передовые части из 8-й гвардейской армии генерала В.И. Чуйкова. Сдержать их натиск 20-я панцергренадерская дивизия немцев не смогла. Взбешенный полученным об этом известием, Гитлер назначил расследование. Не дожидаясь его результатов, он приказал отобрать у всего личного состава провинившейся дивизии ордена и другие знаки отличия до тех пор, пока солдаты и офицеры не заслужат их вновь. Однако важно другое: германское командование приняло разведку боем за наступление главных сил и считало, что оно отражено. Но то было заблуждение и неправильная оценка обстановки.

16 апреля за два часа до рассвета войска маршала Г.К. Жукова начали наступление. После короткой, но мощной артиллерийской подготовки пехота и танки двинулись на немецкую оборону. На каждом километре участка прорыва сокрушительный огонь вели в среднем около 300 орудий и минометов, атаковали более 40 танков непосредственной поддержки пехоты. С началом атаки на участках прорыва были включены 143 зенитных прожектора. Их ослепительный свет немцы приняли за новое оружие. Противник был так ошеломлен, что смог организовать сопротивление только на рассвете. Особой силы сопротивление достигло в середине дня, когда атакующие войска подошли к 3ееловским высотам, где германское командование и сосредоточило свои основные силы. Атака стрелковых дивизий захлебнулась. Г.К. Жуков планировал ввести танковые армии после того, как пехота овладеет этим мощным противотанковым препятствием. Однако усилий первого эшелона фронта для прорыва обороны на высотах оказалось недостаточно. Во второй половине дня пришлось ввести в сражение 1-ю и 2-ю гвардейские танковые армии генералов М.Е. Катукова и С.И. Богданова. Наши танки могли продвигаться только по дорогам, вдоль которых противник создал сильную противотанковую оборону, для чего широко использовал скорострельные мощные зенитные пушки, снятые с противовоздушной обороны Берлина. Несмотря на все усилия, в первый день советские войска выполнить задачу не сумели. Высоты были взяты лишь на второй день.