Сергей Цветков - Узники Тауэра

Много лет продолжалась борьба леди Анны и католической церкви за душу ее мужа.

Унаследовав после смерти матери поместья и титул графа Арундела, Филипп решил занять место при дворе. Однако ему было нелегко блистать красотой и умом при тогдашних фаворитах Елизаветы – Рэйли и Лестере, и Филипп постарался превзойти их в роскоши. Когда королева посетила его в Кенинг-холле, он пригласил в гости все Норфолкское графство. Но Елизавета продолжала смотреть на него с улыбкой, в которой было больше насмешки, чем симпатии. Издержав состояние и наделав долгов, Филипп, наконец, одумался. Леди Анна воспользовалась этой минутой раскаяния и предложила супругу свои деньги и свою любовь. Она заплатила его долги, окутала его лаской, и – о чудо! – придворный кутила превратился в примерного семьянина, а после не очень долгого сопротивления он сделался и католиком. И то и другое было не чем иным, как формами оппозиции двору.

Душой новообращенного графа полностью овладел некто отец Грэтли. Человек недалекий, он вел переписку с отцом Джифордом, жившим в Париже и состоявшим на службе у английского правительства. Таким образом, каждое слово, сказанное Филиппом на исповеди или в беседе с отцом Грэтли, становилось известным властям. Тем не менее, отец Грэтли был помешан на конспирации и договорился с Филиппом о тайном условном пароле: «Черное есть белое, белое есть черное».

Немудрено, что карьера Филиппа при дворе была далеко не блистательна. Поскользнувшись на скользкой тропе фаворитизма, Филипп решил покинуть неблагодарное отечество без разрешения королевы и искать убежища у испанского короля Филиппа II, чтобы стать предводителем английских эмигрантов-католиков. Это было тяжелое преступление, так как Филипп II занимался в это время снаряжением «Непобедимой армады», а Филипп Говард, в чьих жилах текла кровь Эдуарда I, и чей щит был украшен гербом Эдуарда Исповедника, имел права на английский престол, что делало его очень выгодным союзником для испанского короля.

Филипп нанял корабль и, дождавшись попутного ветра, пустился в путь. Однако ночью красный фонарь, вывешенный на корме его судна, был замечен военным кораблем, которым командовал капитан Хеллуэй. Филипп принял его за пирата и на вопрос, куда и зачем он плывет, откровенно ответил, что направляется в Кале. Хеллуэй, продолжая разыгрывать роль пирата, сказал, что отпустит его, если он даст ему расписку к доверенному лицу на получение ста фунтов стерлингов. Филипп без колебаний написал письмо сестре, леди Маргарет Саквелл, с поручением отправиться к отцу Грэтли и выдать подателю расписки указанную сумму. А во избежание недоразумений он выставил условный знак: «Черное есть белое, белое есть черное». Капитан взял письмо, внимательно прочитал и положил в карман, после чего объявил, что он вовсе не пират, а офицер и государственный чиновник, который послан правительством схватить изменника на месте преступления.

25 апреля 1585 года беглец стал узником Тауэра. Филипп был обвинен в трех преступлениях: в намерении, оставить Англию без разрешения королевы; в перемене вероисповедания; в предложении иностранному государю (Филиппу II) возвести его в сан герцога Норфолка. Суд приговорил его к штрафу в тысячу фунтов стерлингов и тюремному заключению.

Леди Анна оставалась на свободе и лишь изредка привлекалась к допросам относительно ее домашних. С помощью иезуитов ей удалось отвертеться от всех обвинений.

Филиппа поместили в башне Бошана, в комнате, служившей темницей Доброму лорду Кобгему, «королю» Гилфорду, Кортни Белой розе и шпиону-моралисту месье Шарлю. В продолжение целого года условия его содержания были довольно строгие. К узнику приставили тюремщиками нескольких дворян, которые никогда не оставляли его одного. Впоследствии ему дозволили иметь своих слуг; впрочем, от них было мало проку, так как тюремная жизнь скоро сломала их, и за ними пришлось ухаживать больше, чем за их господином. В результате главным распорядителем в покоях Филиппа стал Роджер, слуга коменданта.

Леди Анна потратила много усилий и денег, чтобы увидеться с мужем. Но она непременно встречала отказ в своих просьбах, хотя к другим заключенным допускали жен. Тогда она решила укрепить дух мужа силой религии. В ее голову пришла невероятно дерзкая мысль: отслужить в Тауэре мессу – под носом у королевы, в ее твердыне, охраняемой цепями, пушками и солдатами! В год нашествия «Армады» (1588) леди Анна хотела, чтобы в Тауэре молились за успех испанского оружия!

В Колокольной башне, сообщавшейся с башней Бошана посредством галереи, известной под названием Арестантской Прогулки, в то время содержался старый патер Уильям Бенет. В прошлом он не раз менял религию, но теперь, в ожидании испанского вторжения, он был пламенный католик. Леди Анна обратилась к миссис Гоптон, дочери коменданта Тауэра, сэра Оуэна Гоптона, и с помощью тридцати фунтов стерлингов убедила ее отпереть дверь в галерею, чтобы отец Бенет мог свободно входить в комнату Филиппа.

Первая часть плана удалась: Филипп имел священника. В его комнате был устроен импровизированный алтарь и собрано все нужное для совершения богослужения. В назначенный день Филипп пригласил к себе других узников-католиков – сэра Томаса Джерарда из Ланкашира и Уильяма Шелли, собеседника незадачливого Генри Перси, графа Нортумберленда. В присутствии этих джентльменов отец Бенет отслужил обедню и молебен за победу Испании. Филипп исполнял при этом обязанности причетника, а его коленопреклоненные гости составили хор певчих.

Позднее, когда испанские корабли стояли в Ла-Манше, молебен повторился, и все католические узники Тауэра день и ночь твердили молитвы о взятии испанцами Лондона. Все это время Филипп пребывал в приподнятом настроении; он мечтал, что вскоре станет королем, и обещал отцу Бенету, что первым его королевским распоряжением будет указ о возведении его в звание ректора собора Святого Павла.

Но «Непобедимая армада» пошла на дно, и член Совета лорд Гаттон явился в Тауэр для расследования истины. Елизавета не без оснований полагала, что одно дело – иметь свой взгляд на пресуществление Святых Даров, а другое – молиться о победе врага. Были собраны несомненные доказательства последнего преступления. Отец Бенет, Томас Джерард и Уильям Шелли под пыткой признались в содеянном и выдали Филиппа, пытаясь свалить всю вину на титулованного узника.

Весной 1589 года Филипп был предан суду по обвинению в государственной измене. Отец Бенет и оба католических джентльмена были главными обвинителями, так что лордам оставалось только вынести свой приговор. Леди Анна и тут не была арестована, – видимо, ее участие в этом деле осталось судьям неизвестным. Она лишь потеряла доходы с конфискованных поместий мужа.