Артур Конан-Дойль - Повести и рассказы разных лет

- Последнее время я неоднократно замечал здесь это-то господина.

- Верно. Вы слышали, наверное, что он работает старшим мастером на соседнем карьере?

- В самом деле? А мне казалось, что его больше привлекает ваше общество, мисс Фостер. Не могу сказать, что упрекаю его за это, поскольку сам грешен в том же, однако хотелось бы все-таки достичь между нами определенного взаимопонимания. Я полагаю, мисс Фостер, что мои истинные чувства не могли укрыться от ваших глаз? Я не ошибся, не правда ли? Я обладаю достаточными средствами и положением, чтобы обеспечить семью. Не согласитесь ли вы стать моей женой, мисс Фостер?

Долли с превеликой радостью отшутилась бы в ответ на предложение Элиаса, но под пристальным взглядом его горящих глаз у нее начисто пропала всякая охота шутить. Она медленно зашагала по направлению к дому. Элиас безмолвно следовал за ней, покорно ожидая ответа.

- Вы должны дать мне немного времени на раздумье, мистер Мейсон, сказала, наконец, девушка. - Не зря говорится: "Поспешишь - людей насмешишь". Или вот еще: "Наспех жениться - век мыкаться".

- Ручаюсь, у вас не будет случая пожалеть об этом!

- Кто знает? В жизни всякое случается.

- Я сделаю вас счастливейшей женщиной во всей Англии!

- Звучит заманчиво. Вы ведь поэт, мистер Мейсон, не так ли?

- Скажем по-другому: я большой любитель поэзии.

- Скажите, поэтам нравятся цветы?

- Мне нравятся. Очень.

- Тогда, возможно, этот цветок вам что-то скажет, - молвила девушка, протягивая Элиасу все тот же скромный побег шиповника и одновременно вглядываясь с жадным любопытством ему в лицо. Тот принял цветок и благоговейно поднес его к губам.

- Он говорит о том, как сладостно быть рядом с вами. О, как завидую я ему и как мечтаю оказаться на его месте! - напыщенно произнес телеграфист.

- Добрый вечер, мистер Мейсон, - раздался вдруг голос фермера Фостера, вышедшего из дома встретить гостя. - А где же мистер... Гм-м-м... Ах, да, конечно... Чай на столе, молодые люди, и вам лучше поторопиться, пока заварка не перестоялась.

Покидая в тот вечер гостеприимный дом Фостеров, мистер Элиас Мейсон на минуту увлек Долли в сторонку.

- Я не смогу снова прийти раньше субботы, - сказал он.

- Мы рады видеть вас в любой день, мистер Мейсон.

- Я надеюсь получить ваш ответ в субботу.

- Ах, но я не могу ничего обещать вам заранее.

- Разумеется, но ведь надеяться вы позволите мне?

- Ну, этого вам никто не может запретить, - ответила девушка со смешком в голосе; теперь, когда она убедилась в прочности своей власти над этим поклонником, она в значительной мере утратила прежнюю робость и держалась с ним почти так же свободно, как и с Адамом Уилсоном. Она стояла у двери, прислонясь к косяку. Вьющиеся побеги жимолости обрамляли ее легкую, стройную фигурку. Огромный, багрово-красный солнечный диск уже опустился на западе к самой линии горизонта, и лишь верхний край его выглядывал из-за ломаной гряды холмов, заставляя одинокий бук в поле, небольшое стадо коров и удаляющуюся мужскую фигуру отбрасывать бесконечно длинные тени в противоположном направлении. Девушка с усмешкой отметила, как сильно удлинились ноги у тени мистера Мейсона, и каким ничтожным выглядит он сам по сравнению с неотступно следующим за ним гигантом.

В маленьком палисаднике перед домом слышалось гудение пчел. Припозднившаяся дневная или ранняя ночная бабочка лениво порхала над цветочной клумбой. И еще тысячи и тысячи крохотных существ жужжали и звенели вокруг, каждое занятое устройством собственной судьбы и почитающее себя, вне всякого сомнения, центром мироздания. Впрочем, то же самое можно было отнести и к присутствующей здесь девушке. Правда, комару отмерено природой всего несколько дней, а человеку - долгие годы, но это не мешало каждому из них радоваться жизни в тот теплый летний вечер. На посыпанную гравием дорожку выполз большой жук и целенаправленно побежал куда-то, стремительно перебирая всеми шестью ногами. Жук то и дело спотыкался, наталкивался на препятствия, падал, но каждый раз поднимался вновь, встряхивался и спешил дальше к ему одному ведомой цели в дебрях травяных джунглей. Летучая мышь, неслышно трепеща крыльями, вылетела откуда-то из-за дерева. Легкий ночной ветерок окутал свежим дыханием склон холма, принеся на своих крыльях слабый соленый привкус холодной морской воды. Долли Фостер поежилась и собралась уже вернуться в дом, но тут из коридора вышла ее мать.

- Билл! - воскликнула она. - Ты чем это здесь занимаешься, негодник?

Девушка присмотрелась и только сейчас заметила присевшего на корточки под буком бесфамильного батрака. Его желто-коричневое облачение практически сливалось с корой дерева.

- А ну-ка убирайся отсюда, да поживей! - продолжала вопить миссис Фостер.

- Что делать надо, хозяйка? - спросил тот, подойдя поближе и покорно склонив голову

- Ступай, поруби солому на сечку в овине.

Билл кивнул и удалился шаркающей походкой - ни дать, ни взять, комический персонаж в заляпанных грязью башмаках, подвязанных веревкой штанах и с задубевшей кожей цвета жареного миндаля.

- Так ты, дочка, выходит, выбрала Элиаса, - сказала мать, обнимая девушку за талию. - То-то я углядела в окошко, как он аж присосался губами к твоему цветочку. Ну, что тебе сказать? Жаль, конечно, Адама. Человек он, хоть и молодой, но вполне самостоятельный и порядочный. Опять же, бант синий носит, и денежки у него на книжке в почтовой конторе имеются. Но ведь должен же кто-то страдать, иначе как можем мы очиститься от скверны греха? Ежели к молоку не приложить рук, так и маслица не попробуешь. Сначала надо его снять, потом взболтать, а после взбить в маслобойке. Так же и с людьми Господь поступает, прежде чем принять их в сонм ангелов. Точно, как при сбивании масла!

Долли расхохоталась.

- Да, мамочка, только я еще не выбрала Элиаса. Пока, во всяком случае.

- Нет? Значит, ты предпочитаешь Адама?

- Адаму я тоже не дала ответа.

- Ах, Долли, девочка моя! Ну, почему ты не желаешь слушать советов старших? Сколько можно повторять, что с такими выкрутасами ты потеряешь обоих, только и всего.

- Успокойся, мамочка, ничего подобного не произойдет. Все в порядке. Но ты ведь должна понимать, как непросто мне приходится. Мне нравится Элиас. Он умеет красиво говорить, всегда такой уверенный и твердо знает, чего он хочет. Но мне нравится и Адам, потому что... Да просто потому, что я отлично знаю, как сильно он меня любит.

- Ах ты, Господи, да что же мне с тобой делать? Ты же не можешь выйти замуж сразу за обоих, - это все равно, что гнаться за двумя зайцами одновременно.

- Ты права, матушка, но у меня есть верный способ не ошибиться в выборе. Видишь эту веточку с цветком?

- Ну и что? Обыкновенный шиповник.