Артур Конан-Дойль - Повести и рассказы разных лет

По утрам рабочие консультации, вечерами светские визиты - стоит ли удивляться, что долговязая фигура старателя превратилась в неотъемлемую принадлежность маленькой гостиной "Виллы Азалия" (новый дом пробирщика носил это велеречивое название). Эйб редко отваживался произнести хоть слово в присутствии очаровательной хозяйки, он сидел на самом краешке кресла и в безмолвном восхищении слушал, как мисс Синклер барабанит на недавно приобретенном фортепьяно какую-нибудь бравурную арию. Длинные ноги гостя то и дело оказывались в самых неожиданных местах. В конце концов мисс Кэрри пришла к заключению, что ноги эти совершенно независимы от тела, и уже не пыталась понять, как это она ухитрилась о них споткнуться, проходя мимо стола, в то время как побагровевший от смущения гость сидит в кресле по другую сторону того же самого стола. Одна лишь тучка омрачала лазурные горизонты нашего друга Заморыша - периодическое появление на "вилле" Черного Тома Фергюсона с Рочдейлской переправы. Этот неглупый молодой негодяй сумел втереться в доверие к старику Джошуа и стал постоянным посетителем виллы. Ходили слухи, что он игрок, высказывали подозрения, что за ним числятся грехи и похуже. Поселок Гарвей не отличался снобизмом, но все же считалось, что с Фергюсоном лучше не связываться. В его манере держаться, однако, была некая бесшабашная стремительность, а в манере вести беседу - искорка, придававшие ему неуловимое обаяние, так что даже разборчивый Босс Морган поддерживал знакомство с Черным Томом, дабы составить себе о нем представление. Мисс Кэрри, кажется, визитам его была рада, и они целыми часами болтали о книгах, музыке и мельбурнских увеселениях. А простодушный бедняга Заморыш во время их болтовни скатывался в самые глубины отчаяния и либо быстро удалялся, либо сверлил соперника зловещим взглядом, чем немало забавлял последнего.

Наш герой не скрывал от компаньона тех чувств, которые ему внушала мисс Синклер. В ее присутствии он бывал молчалив, но когда она становилась предметом разговора, он делался разговорчивым. Прохожие, замешкавшиеся на Бакхерстской дороге, имели полную возможность услышать зычный голос, раздающийся сверху и возносящий щедрую хвалу очарованию некой прекрасной дамы.

Высоко ценя интеллект компаньона, Эйб делился с ним своими затруднениями.

- Этот бездельник из Рочдейла, - говорил он, - так и трещит без остановки, так и сыплет, а я не могу выдавить и словечка. Босс, ну скажи, о чем ты стал бы говорить с такой вот девушкой?

- О чем, о чем... ну, поговори с ней, например, о том, что ей интересно, - советовал компаньон.

- О, вот как!

- Расскажи ей о местных обычаях, - продолжал Босс, задумчиво раскуривая трубку, - Расскажи о том, что ты видел на приисках, и так далее в таком же роде.

- В самом деле? Ты бы с ней об этом говорил? - В голосе Эйба прозвучала надежда. - Если в этом штука, все в порядке. Я ей сегодня же расскажу о Билле из Чикаго и о том, как он всадил две пули в того парня, что жил возле речки и пришел к нам сюда на танцы.

Босс засмеялся.

- По-моему, не стоит, - сказал он. - Ты ее напутаешь, если это расскажешь. Ну, расскажи что-нибудь легкое, понимаешь? Что-нибудь, что ее позабавит, смешное что-нибудь расскажи.

- Смешное? - совсем уж растерянно вскричал пылкий влюбленный. - Что, если я расскажу ей, как мы с тобой напоили в стельку Мэта Хулагана и положили его возле кафедры в баптистской церкви, а утром Мэт не пустил туда проповедника? Пойдет?

- Бога ради, ничего такого, - в ужасе откликнулся наставник, - после этой истории она и с тобой, и со мной перестанет разговаривать. Нет, я имел в виду что ей надо рассказать о жизни золотоискателей, как люди тут живут и умирают. Если она разумная, отзывчивая девушка, это ей должно быть интересно.

- Как живут у нас на приисках? Спасибо за помощь, Дружище. Как они живут? Ну, об этом я смог бы рассказать не хуже Черного Тома. Что ж, в следующий раз попробуем.

- Да, кстати, - небрежно добавил Босс. - Ты за этим фруктом поглядывай. Он, как ты сам знаешь, сомнительный субъект и, когда чего-то добивается, не щепетилен. Помнишь, в зарослях кустарника нашли тело Дика Вильямса из Инглиш-Тауна. Убили его, конечно, бандиты. Но в то же время люди говорят, что Черный Том был ему должен много денег, гораздо больше, чем мог выплатить. Иногда с ним случаются странные вещи. Ты последи за ним, Эйб. Понаблюдай, как он ведет себя, что делает.

- Я займусь этим, - ответил компаньон.

И занялся. В тот же вечер ему представился случай понаблюдать за Томом Фергюсоном. Эйб видел, как тот стремительно вышел из дома пробирщика, видел гнев и уязвленную гордость на красивом смуглом лице. Дальше в поле его наблюдений попало, как соперник одним прыжком перемахнул через забор и зашагал так же стремительно по долине, яростно жестикулируя, пока не скрылся в зарослях кустарника. Эйб Дэртон проследил за всем этим, а потом задумчиво закурил трубку и стал медленно подниматься по склону домой.

Март подходил к концу, и роскошный знойный блеск австралийского лета сменился мягким, сочным колоритом осени. Поселок Гарвей никогда не радовал глаз. Было что-то безнадежно прозаическое в двух голых зубчатых хребтах, изборожденных и исцарапанных человеком, в железных руках лебедок и ломаных ковшах, видневшихся буквально повсюду среди бесчисленных холмиков красной земли. Посредине прииска пролегала извилистая, вся в глубоких колеях, Бакхерстская дорога, дальше, сделав поворот, она пересекала неспешное течение Гарперова Ручья, через который был перекинут шаткий деревянный мостик. А за мостиком теснились хижины, и среди скромных своих соседок горделиво выделялись побелкой "Бакалея" и "Колониальный бар". Опоясанньй верандой дом пробирщика высился на изрезанном узкими ущельями склоне прямо напротив хилого образчика архитектуры, которым так необоснованно гордился наш друг Эйб.

Было в окрестностях еще одно строение, которое любой местный житель, многозначительно помахивая трубкой и представляя себе бесконечную череду минаретов и колоннад, наверняка отнес бы к категории "общественных построек". Этим строением была баптистская часовня, небольшое, скромное, крытое дранкой здание, стоящее в излучине реки примерно в миле от поселка. Старательский городок отсюда выглядел вполне благопристойно, ибо расстояние смягчало грубые очертания и режущие глаз цвета. В то утро, о котором идет речь, красивой казалась река, словно извилистая лента пересекавшая равнину, и пологий склон холма за рекой, весь в буйной, пышной зелени, был тоже красив, но красивее всего была мисс Кэрри Синклер, когда она остановилась на вершине невысокого холма и поставила на землю корзинку с папоротником.