Артур Конан-Дойль - Повести и рассказы разных лет

Проход заканчивался большой коричневой дверью, замочная скважина которой была залеплена печатью из красного воска размером в пятишиллинговую монету. У меня сложилось впечатление, что печать эта находится здесь уже очень долгое время, так как она была густо покрыта пылью к местами утратила изначальный цвет. Я стоял перед дверью, уставясь на нее и гадая, что может быть за нею скрыто, когда услышал за спиной чей-то голос. Бросившись на зов, я обнаружил молодого человека уже в сознании, по-прежнему сидящим в кресле и крайне удивленным окружающим его мраком.

- Чего ради вы унесли лампу? - спросил он.

- Я искал кого-нибудь из прислуги, чтобы помочь вам.

- Долго же вам пришлось бы искать, - сказал он. - В доме никого нет, кроме меня.

- Весьма неудобно, если случится заболеть.

- Весьма глупо с моей стороны лишиться чувств. От матери я унаследовал слабое сердце. Боль или сильное волнение оказывают на меня подобное действие. В один прекрасный день это сведет меня в могилу, как когда-то и ее. Вы, случайно, не доктор?

- Нет, я юрист. Мое имя Фрэнк Олдер.

- А меня зовут Феликс Стэннифорд. Странно, что мы с вами встретились как раз в тот момент, когда, по словам моего друга мистера Персивела, нам пришло время подыскать себе профессионального юриста.

- Буду счастлив оказать вам услугу.

- Вы знаете, выбор, в конечном счете, будет зависеть от него. Так вы сказали, что обошли с лампой весь первый этаж?

- Да.

- Весь этаж? - повторил он, упирая на первое слово и не сводя с меня напряженного взгляда.

- Полагаю, что весь. Я ведь надеялся, что вот-вот кого-нибудь найду.

- Вы входили во все комнаты? - спросил он, продолжая смотреть на меня с прежней интенсивностью во взоре.

- Во все, куда мог войти.

- Значит, вы не могли не заметить этого! - сказал он, пожимая плечами с видом человека, делающего хорошую мину при плохой игре.

- Не заметить чего?

- Опечатанной двери, разумеется.

- Да, я ее видел.

- Вам не стало любопытно, что за этим скрывается?

- Должен признать, что выглядит это весьма необычно.

- Как вы думаете, смогли бы вы жить в одиночестве год за годом в этом доме, все время жаждая узнать, что лежит по ту сторону двери, но не позволяя себе заглянуть туда?

- Вы хотите сказать, - воскликнул я, - что сами не знаете?

- Не более, чем вы.

- Так почему же вы не посмотрите?

- Я не должен этого делать, - ответил он. Последняя фраза прозвучала уклончиво, и я понял, что коснулся предмета весьма деликатного свойства. Не могу сказать, что страдаю избытком любопытства, но в сложившихся обстоятельствах оно оказалось распалено в высшей степени. Однако, я не имел больше предлога оставаться в доме, поскольку мой новый знакомый уже пришел в себя и не нуждался в моей помощи. Я поднялся, собираясь уходить.

- Вы очень торопитесь? - задал он вопрос.

- Нет, меня никто не ждет.

- Очень хорошо. Вы знаете, я буду очень рад, если вы побудете со мной еще немного. Дело в том, что мне приходится вести очень одинокий и замкнутый образ жизни. Сильно сомневаюсь, что во всем Лондоне найдется еще один такой же затворник. Даже поговорить с кем-либо - из ряда вон выходящее для меня событие.

Я окинул взглядом скудно обставленную маленькую комнату с диваном-кроватью у противоположной стены и подумал об огромном пустом доме и зловещей двери, скованной обесцветившейся от времени печатью. Было в обстановке что-то до крайности необычное и будоражащее воображение так сильно, что мне страстно захотелось узнать немного больше. Быть может, мне удастся сделать это, если подождать? Я сказал, что буду счастлив задержаться.

- Спиртное и сифон с содовой на боковом столике. Вы уж простите, что не могу взять на себя обязанности хозяина, но мне не добраться даже до другого конца комнаты. Сигары на том подносе. Я тоже закурю, с вашего позволения. Итак, вы стряпчий, мистер Олдер?

- Да.

- А я - никто. Я - самое беспомощное из всех живущих на свете существ сын миллионера. Я рос наследником огромного состояния, а теперь я нищий, не имеющий даже профессии. В довершение всех несчастий, на руках у меня этот дворец, который я не имею средств содержать. Вам не кажется абсурдным мое положение? Живя в этом доме, я уподобляюсь уличному торговцу, запрягающему в свою тележку чистокровного скакуна, хотя обычный мул подошел бы ему с тем же успехом, равно как и мне - небольшой коттедж.

- Отчего бы вам тогда не продать дом? - спросил я.

- Я не должен этого делать.

- А сдать в аренду?

- Нет, этого я также не должен делать.

Заметив мое недоумение, собеседник усмехнулся.

- Я расскажу вам, как обстоит дело, если только вас не утомит мой рассказ, - сказал он.

- Напротив! Я буду чрезвычайно заинтересован, - поспешил уверить его я, пока он не передумал.

- Вы отнеслись ко мне с добротой и вниманием. Самое малое, чем я могу отблагодарить вас, - утолить то любопытство, которое вы можете испытывать. Для начала скажу, что отцом моим был банкир Станислав Стэннифорд.

Банкир Стэннифорд! Я сразу вспомнил это имя. Лет семь назад его бегство из страны вызвало один из самых сенсационных скандалов того времени.

- Я вижу, вы вспомнили, - заметил мой собеседник. - Мой бедный отец покинул страну, чтобы избежать упреков многочисленных друзей, чьи средства он вложил в неудачную спекуляцию. Он был очень чувствительным человеком со слабой нервной системой, и тяжесть ответственности за случившееся сильно повлияла на его рассудок, хотя, с точки зрения закона, никакого преступления он не совершал. Причины его поступка следует искать в области эмоций. Даже членам собственной семьи он не смел больше смотреть в глаза и умер среди чужих людей, так и не дав нам знать, где он находится.

- Так он умер... - промолвил я.

- У нас нет доказательств его смерти, но мы уверены в этом, потому что спекуляция, в конечном итоге, оказалась верной, и теперь отец имел полное право смело смотреть в глаза любому человеку. Он наверняка вернулся бы, будь он жив. Вероятнее всего, отец умер года два назад.

- Почему вероятнее всего?

- Потому что два года назад мы получили от него весточку.

- И он не сообщил вам, где живет?

- Письмо пришло из Парижа, но без обратного адреса. Это случилось как раз, когда умерла моя бедная матушка. Тогда я и получил то письмо с инструкциями и советами, после которого отец больше ни разу не дал о себе знать.

- А раньше он давал о себе знать?

- Да, конечно, мы имели от него известия. В них-то и кроется загадка запечатанной двери, на которую вы наткнулись сегодня. Передайте мне вон ту папку, будьте любезны. Здесь я храню письма отца. Вы станете первым, не считая мистера Персивела, кому я их показываю.

- Могу я узнать, кто такой мистер Персивел?