Артур Конан-Дойль - Торговый дом Гердлстон

- Раз оно выдержало такой шторм, то прекрасно может сделать еще один рейс.

- Отправиться-то оно отправится, - угрюмо сказал моряк, - только назад не вернется, это уж как пить дать.

- Что с вами сегодня, Миггс? Вы просто на себя не похожи. Мы высоко ценим вас как храброго и мужественного человека - разрешите, я вам еще налью! - который не побоится маленького риска, когда есть ради чего рисковать. Смотрите, вы лишитесь своей репутации, если не возьмете себя в руки!

- "Черный орел" еле держится на воде, - не сдавался капитан. - И вам придется с ним что-то сделать, так он плавать больше не может.

- И что же с ним надо сделать?

- Поставить в сухой док и хорошенько его подштопать. Не то он не успеет даже из Ла-Манша выйти.

- Прекрасно, - холодным тоном сказал коммерсант. - Раз вы настаиваете, значит, судно придется ремонтировать. Но, разумеется, это сильнейшим образом отразится на вашем жалованье.

- Как это?

- В настоящее время вы получаете пятнадцать фунтов в месяц и пять процентов комиссионных. Мы платим вам столько ввиду риска, которому вы подвергаетесь. Мы поставим "Черного орла" в сухой док, и с этих пор вы будете получать десять фунтов в месяц и два с половиной процента комиссионных.

- Эй, погодите-ка! - закричал моряк. Его медно-багровое лицо совсем потемнело, налитые желчью глаза злобно заблестели. - Вы эти штучки со мной бросьте, черт бы вас подрал! - прошипел он и, подойдя к столу, оперся на него так, что его сердитое лицо почти вплотную приблизилось к лицу коммерсанта. - Меня голыми руками не возьмешь, приятель, потому что я свободный британский моряк и надо мной хозяев нет!

- Вы пьяны, - сказал старший компаньон. - Сядьте!

- Жалованье мне убавлять! - ревел капитан Миггс, все больше разъяряясь. - Это мне-то! После того, как я служил вам верой и правдой, жизни своей не жалея! Вы только попробуйте, хозяин, только попробуйте! А что, если я возьму и расскажу про то, как закрашивались грузовые марки? Что тогда будет с фирмой "Гердлстон"?! Да вы мне жалованье удвоите, лишь бы это дельце не выплыло на свет божий!

- О чем вы говорите?

- О чем? Ах, вы не знаете, о чем я говорю? Где уж там! Это же не вы велели нам ночью замазать государственные марки и поставить их повыше, чтобы можно было взять лишний груз. Это, значит, не вы распорядились, а?

- Вы собираетесь утверждать, будто я отдал вам подобное распоряжение?

- Само собой! - гремел рассерженный моряк.

Гердлстон ударил в гонг, который стоял у него на столе.

- Гилрей, - спокойно распорядился он, - сходите за полицией.

Капитан Гамильтон Миггс был несколько ошеломлен этим неожиданным ходом своего противника.

- Потише, потише, хозяин, - сказал он. - Чего это вы затеваете?

- Я намерен потребовать вашего ареста.

- Это за что же?

- За угрозы, запугивание и попытку вымогательства.

- Свидетелей-то не было, - ответил моряк с некоторым вызовом, но уже явно струсив.

- Нет, были, - заметил Эзра Гердлстон, входя в кабинет. Он давно уже стоял между дверями, отделявшими кабинет от конторы, и слышал большую часть разговора. - Но, кажется, я перебил вас. Вы говорили, что замараете доброе имя моего отца, если он откажется повысить вам жалованье.

- Я ж ничего дурного не думал, - сказал капитан Гамильтон Миггс, тревожно переводя взгляд с отца на сына. В молодости он был хорошо известен полицейским властям и не имел ни малейшего желания возобновлять знакомство с ними.

- Кто закрасил эти грузовые марки? - спросил коммерсант.

- Я.

- Вам кто-нибудь велел это сделать?

- Нет.

- Попросить полицейского войти, сэр? - осведомился Гилрей, заглядывая в дверь.

- Пусть немного подождет, - ответил Гердлстон. - А теперь, капитан, вернемся к сути нашего разговора: поставим ли мы "Черного орла" на ремонт в сухой док и снизим вам жалованье, или же вы сочтете возможным отправиться в новое плавание на прежних условиях?

- Отправлюсь, будь оно трижды проклято! - отрезал капитан и, сунув руки в карманы куртки, вновь развалился на стуле.

- Совершенно правильное решение, - одобрительно произнес его суровый хозяин. - Но божба - весьма греховная привычка. Отошли полицейского, Эзра.

Молодой человек усмехнулся и вышел, оставив отца вновь наедине с капитаном.

- Если вы ничего с ним не сделаете, портовый инспектор все равно его в плавание не выпустит, заметил моряк после долгого молчания, во время которого он успел перебрать в памяти все свои обиды.

- Ну, разумеется, мы что-то сделаем. Нашу фирму никто не обвинит в скупости, хотя мы избегаем излишних расходов. Надо будет покрасить и просмолить корпус, а также перебрать такелаж. Это ведь добротное старое судно, и под командой превосходного моряка - мы же знаем вам цену, капитан, - оно совершит еще немало рейсов.

- Мне-то платят за риск, хозяин, как вы только что сами сказали, заметил капитан, - а вот как насчет тех, кто за него ничего не получает, мои помощники, команда?

- Дорогой капитан, во всяком деле есть свой риск. Без риска в нашем мире прожить невозможно. Вы знаете, что сказано о тех, кто отправляется в море на кораблях: они видят чудеса пучины морской, но зато и подвергаются опасности. Землетрясение может разрушить мой дом на Эклстон-сквер, ураган может сокрушить его стены, однако же я не думаю об этих опасностях. Так почему же вы убеждены, что с "Черным орлом" обязательно должно случиться несчастье?

Моряк ничего не ответил на эти рассуждения, хотя они его и не убедили.

- Ну ладно! - сказал он угрюмо. - Я же согласился - и делу конец, так что говорить об этом больше нечего. Вам зачем-то нужно посылать в плавание дырявые лохани, и вы мне хорошо платите, чтобы я на них плавал. Это меня устраивает, и вас это устраивает. Ну, и об чем разговор?

- Справедливо. Хотите еще рому?

- Нет.

- Почему?

- А потому, что люблю быть в своем рассудке, пока разговариваю с вами, мистер Гердлстон. Вот уйду из вашей конторы и буду пить до дальнейших распоряжений. А дело делать и заодно дурманиться не желаю! Когда прикажете выйти в море?

- Когда разгрузитесь и снова погрузитесь. Недели через три или через месяц. К тому времени я жду Спендера с "Девой Афин".

- Если только с ними по дороге ничего не приключится, - заметил капитан Гамильтон Миггс с прежней нехорошей усмешкой. - Когда мы возвращались, он был в Сьерра-Леоне. Сам-то я зайти в порт не мог, потому что у тамошней полиции был ордер на мой арест: я всадил в одного черномазого хороший заряд дроби.

- Это был дурной поступок, Миггс, очень дурной, - проникновенно произнес коммерсант. - Вы обязаны заботиться об интересах фирмы. Нам слишком невыгодно, чтобы из-за подобной причины наши корабли лишались возможности заходить в такие хорошие порты. А вызов в суд вам вручили?

- Другой черномазый привез его на борт.