Алексей Гудзь-Марков - Индоевропейцы Евразии и славяне

Как всякая экспансия, континентальное расселение венедов в Европе имело духовную составляющую, символом которой спустя три с лишним тысячи лет для нас явился обряд сожжения тела умершего и погребения его праха в керамическом или металлическом сосуде на дне грунтовой могилы. За обрядом этим стояло эпохальное духовное учение, превозносившее огонь. По времени это большое европейское духовное учение совпадает с расцветшим в Средней Азии, Иране и Афганистане духовным учением зороастризма, и время это очерчено все теми же хорошо нам знакомыми столетиями XIII–VIII вв. до н. э. Имя духовного реформатора восточных индоевропейцев нам известно благодаря Авесте — священному собранию из 21 книги, и имя это Зороастр. Мы имеем 200 текстов письма венедов на Апеннинах и имеем распространенную едва ли не по всей Европе созданную венедами археологическую культуру, по обряду погребения названную культурой погребальных урн или полей погребений. Данная культура, помимо центра Европы, распространена на Балканах, вплоть до Малой Азии, на Апеннинах вплоть до Сицилии, на западе Европы вплоть до атлантического побережья Франции и Бельгии, включая Пиренеи. Культура полей погребений представлена в отдельных провинциях Дании, Скандинавии и на островах Британского архипелага. Данное культурное и материальное и в значительной степени духовное влияние имеет континентальный характер, а свидетельства античных авторов, фиксирующих венедов от Атлантики до Малой Азии, подтверждают то, что современные археологи формулируют при исследовании такого феномена, как культуры полей погребений континента.

Обратимся к лужицкой археологической культуре и к смежным с ней и родственным ей культурам как к материальному и духовному ядру народа, совершившего широчайшую экспансию.

Предыстория лужицкой культуры восходит к IV–II тыс. до н. э., к созданным индоевропейскими народами на севере Европы археологическим культурам воронковидных кубков IV–III тыс. до н. э., шаровидных амфор III тыс. до н. э., шнуровой керамики рубежа III–II тыс. до н. э. Впервой половине II тыс. до н. э. протовенеды, весьма вероятно, были причастны к созданию и развитию унетицкой археологической культуры XVIII–XVI вв. до н. э. и археологической культуры курганных погребений XV–XIV вв. до н. э. центра Европы.

При этом протославяне, иначе протовенеды, никогда не переставали ошущать близость своей древней степной индоевропейской прародины юга Восточной Европы, юга Урала и равнин Средней Азии, вплоть до горных вершин хребта Копетдаг. Киммерийцы, скифы, сарматы, аланы, эти двоюродные братья славян, примыкающие к восточному крылу индоевропейского мира, в I тыс. до н. э. — I тыс. н. э. не только соседствовали со славянами, но в конечном итоге были вобраны восточнославянским миром как один из субстратов, далеко не единственный при движении славян по просторам Восточной Европы.

К XIII в. до н. э. индоевропейские народы запада и центра Европы от древнего подвижного образа жизни едва ли не повсеместно перешли к оседлой жизни. Переход этот был долог и занял столетия, выливающиеся в тысячелетия. К ХШ в. до н. э. на смену древней традиции погребения под курганами в Европе стала приходить иная традиция. И как всегда, для этого были причины. Курганы — это едва ли не единственный способ в бескрайней степи, летом покрытой ковром из высокой травы, а зимой столь же высокими снежными сугробами, отметить место упокоения предков. При оседлой жизни, в центре и на западе Европы, где зимы несравнимо мягче восточноевропейских зим, соседи не столь вероломны, и хозяйство дает достаточно продуктов питания и нет нужды постоянно перегонять скот на новые далекие пастбища, население на определенном этапе развития стало погребать умерших в грунтовых могилах на общих кладбищах, вблизи своих домов. И не было нужды как-то особо отмечать места захоронений. Столетиями к ним вела одна и та же дорога. Но славяне под курганами, вплоть до раннего Средневековья и эпохи принятия христианства, продолжали погребать высшую знать.

Один из таких курганов, высотой Ими диаметром 70 м, расположен у города Седдина и датируется VIII в. до н. э. В основании кургана построена круглая погребальная камера со сводом из каменных плит и с настенной росписью. В бронзовой урне, помещенной в керамический сосуд, покоится прах сорокалетнего мужчины, в двух других урнах прах двух молодых женщин. Погребальная утварь представлена бронзовыми сосудами и мечом с ручкой, украшенной так называемыми антенами.

На полях погребений, нередко насчитывающих сотни и тысячи могил, прах помещали в биконические сосуды, иначе называемые урнами. Украшены эти сосуды классическим индоевропейским орнаментом, характеризуемым геометричностью фигур и их строгой симметрией. Это штрихованные линии, оттиски шнура, треугольники, кресты, меандры, волнистые и горизонтальные линии, идущие по периметру сосудов. Рядом с урной в могиле ставились иные сосуды, по-видимому, с пищей. Урны накрывали камнями или специальными крышками.

Создатели лужицкой культуры селились на возвышениях, над реками, в домах столбовой конструкции. Дома состояли из передней и из комнаты с очагом. Либо дом представлял собой одну комнату с очагом. Продукты хранили во врытых в землю сосудах внутри жилых помещений. Нередко поселения окружались оборонительным валом и рвом. Лужицкая культура располагала достаточно развитой для своей эпохи металлургией и имела искусных ювелиров. Обнаруживаемые поныне клады лужицкой культуры характеризуются наличием топоров, мечей, височных колец, ожерелий, браслетов, перстней, шейных обручей — гривен, и конечно же фибул — древних индоевропейских застежек для плащей, обе полы которого скалывались фибулой на груди.

К эпохе лужицкой культуры восходят найденные на ее территории клады золотых изделий. Клад из Эберсвальде (место к северо-востоку от Берлина) представлял собой помещенный в глиняный сосуд 81 золотой предмет весом 2,5 кг. Возможно, клад этот принадлежал ювелиру, ибо помимо шейных гривен, браслетов, спиральных колец и восьми чаш, он содержал свитые жгутами золотые проволоки и золотые слитки. Отдельные клады северо-запада Чехии, относящиеся к эпохе лужицкой культуры, содержат до 0,5 кг золота.

Производство оружия — мечей, топоров, кинжалов, наконечников копий и стрел в среде создателей лужицкой культуры находилось на высоком уровне мастерства. Центральноевропейские образцы оружия II тыс. до н. э. доминировали на значительной части европейской территории, и эта данность подтверждается тысячами свидетельств археологии.

Вне всякого сомнения, язык создателей лужицкой культуры был весьма развит и содержал едва ли не все присущие высокоразвитому индоевропейскому, в частности славянскому, языковые особенности. В завершении настоящей работы, рассматривая письмо венедов, мы получим возможность в этом убедиться.