Алексей Гудзь-Марков - Индоевропейцы Евразии и славяне

Военная машина римлян на рубеже эр вышла на линию по Дунаю и Рейну, которая и явилась естественной границей империи.

Императоры Траян (98–117), Адриан (117–138) и их последователи пошли на огромные затраты, возводя могучий оборонительный вал, включавший опорные пункты сосредоточения армии и множество крупных и мелких крепостей, укрепленных лагерей, отдельных укреплений, нередко впоследствии ставших значительными городами современной Европы.

Наиболее широкое повествование о германцах римской эпохи содержит сочинение Тацита «Германия». Ко II–III вв. н. э. относится множество германских рунических надписей, запечатленных на украшениях, оружии, камнях. Впрочем, вопрос письменности и используемых в ней знаков у германцев, славян и иных индоевропейских народов Евразии настолько значителен, что заслуживает отдельного рассмотрения и внимательного анализа.

Продвижение германцев в Европе не ограничилось лишь западным и южным направлениями и во многом затронуло земли центра и востока Европы.

Мы помним, что подклошевые погребения (V–II вв. до н. э.) вместе с продвигавшимися к востоку славянами на рубеже эр широко распространились в землях Полесья и Волыни, что явилось прологом рождения восточнославянской зарубинецкой культуры Среднего Поднепровья (II в. до н. э. — I в. н. э.), восполнившей брешь в среде оседлого славянства востока Европы, в VIII–VII вв. до н. э. в значительной степени оттесненного иранцами (скифы) в леса Западной России.

В то же время во II в. до н. э. — III в. н. э. на Нижней Висле и на землях к северу от реки Варты и к востоку от устья Одера распространилась оксывская археологическая культура. Ее население испытывало значительное влияние Латена, располагало множеством оружия и перешло от обряда трупосожжения к преобладанию обряда трупоположения. Принадлежность носителей оксывской культуры всегда вызывала много споров. Тацит говорит о том, что на востоке балтийского побережья в первые века нашей эры жили венеды, а венедами германцы называли славян. Однако нельзя не обратить внимания на то, что многие изделия из металла, принадлежащие оксывской культуре, имеют аналоги на Готланде, Борнхольме и на юге Скандинавии.

Основа населения — носителя оксывской культуры формировалась из смешения населения поморской и лужицкой культур, взаимная трансформация которых и дала южнопольскую подклошевую и северопольскую оксывскую культуры со значительным представительством германского этнического элемента (особенно на севере в оксывской культуре), но всё же с явным преобладанием гораздо более многочисленного и имеющего глубочайшие корни в центре Европы и на южном побережье Балтики славянского населения.

Связи населения оксывской культуры с населением островов Готланд и Борнхольм, полуострова Ютландия (Дания) и юга Скандинавии не могли не быть крайне тесными, ибо с VII в. до н. э. северогерманский этнический элемент начал широкое проникновение не только на побережья Балтики и Северного моря, между устьями Рейна и Эльбы, и не только на пески и холмы Люнебургской пустоши под Гамбургом, но и в устья Вислы и Одера, где ему пришлось столкнуться со славянскими представителями лужицкой культуры. Именно это фронтальное наступление германцев, носившее характер могучего шквала, буквально обрушившегося на все южное побережье Балтики, от устья Рейна на западе до устья Вислы на востоке, и породило поморскую культуру на севере Польши и ясторфскую культуру на севере Германии, причем время рождения обеих культур приходится на один и тот же VII в. до н. э. Население поморской и оксывской культур являлось смешанным славяно-германским.

Примером ассимиляции славян германцами является история полабских славян, ведших в течение VIII–XIII вв. н. э. беспрерывные войны с германцами за независимость и все же к XVIII в. практически ассимилированных германцами. И хотя историческая область Лужица (район города Дрездена) сумела сохранить к рубежу XIX–XX вв. несколько десятков тысяч этнических славян — лужичей, а земля Восточной Германии буквально испещрена славянскими топонимами, факт ассимиляции остается фактом. Однако к востоку от Одера германское этническое, культурное и языковое начало никогда возобладать над славянами не могло.

С другой стороны, влияние германцев и кельтов на славян всегда было достаточно велико, но именно там, где это влияние оканчивалось, и пролегла граница между мирами западного и восточного славянства Европы.

Высадившиеся в устье Вислы на рубеже эр новые германские пришельцы получили в истории наименование готов и гепидов. Именно они оставили на севере Польши археологическую вельбарскую культуру II–IV вв. н. э. Иордан в хронике «О происхождении и деяниях готов» (551 г. н. э.) говорит о том, что готы и гепиды на трех кораблях приплыли из Скандинавии и высадились в устье Вислы. При этом германцы были вынуждены именно подчинить местные народы. Население, которое пришлось подчинять готам, и было носителем оксывской культуры, родство которого с германцами было весьма условно. Далее Иордан повествует о том, что, когда готское население Нижней Вислы значительно возросло, войско готов, сопровождаемое семьями, двинулось в поход, конечным пунктом которого оказалась страна Ойум (так ее называли сами готы), расположенная в степях юга России. Археология отмечает многочисленные свидетельства продвижения на юго-восток от Нижней Вислы предметов оксывской и вельбарской культур. Многие предметы вельбарской культуры встречены на Волыни, однако, конечным пунктом движения представителей обеих культур Нижней Вислы были обширные степные районы Северного Причерноморья, где во II–IV вв. н. э. возникла громадная многоэтническая черняховская археологическая культура.

Важно иметь в виду и то, что низовья Вислы и Одера в римскую эпоху являлись крупнейшими поставщиками янтаря. По руслам Одера и Вислы через Моравские ворота Карпат на юг Европы текли в буквальном смысле янтарные реки. Выгоды обладания столь прибыльным промыслом, как экспорт янтаря, весьма привлекали германцев на берега польской Прибалтики. Во многом этим объясняется общность керамики Силезии (Польша) и севера Ютландии (Дания), где расположена область Vendsyssel.

Переплетение германского и славянского начал на юге Балтики на рубеже эр было весьма глубоким, и если в I тыс. н. э. история и археология фиксируют славянские поселения и даже целые города на острове Рюген и повсюду в междуречье Эльбы и Одера, то на Волыни и в Полесье обнаруживают следы готов и гепидов.

Третьим крупным этническим началом на севере Польши были балты, непосредственные преемники носителей культуры шнуровой керамики на рубеже III–II тыс. до н. э. В эпоху исторических хроник Средних веков в бассейне Немана фиксируются балтские народы пруссов, куршей, ятвягов (судавов), также оказывавших определенное влияние на культуры низовья Вислы и Одера.