Александр Шубин - Мир на краю бездны

У Сталина была полусобранная наступательная военная машина. У него не было времени переделывать эту машину в оборонительную. Пришлось применять наступательные методы (контрудары), жертвуя жизнями ради главного — выигрывать время, сдерживать наступление. Сдача пространства без боя давала Гитлеру шанс дойти до Москвы до осенней распутицы. Этого Сталин допустить не мог.

Как мы видели, среди причин неудач в первые месяцы войны есть и такие, которые не зависели от немецкого нападения и проявили бы себя в любом случае. Это низкая техническая грамотность солдат, недостаточная подготовка экипажей самолетов и танков, и, наверное в первую очередь, недостаток опыта командного состава. Чувствуется отсутствие опыта координации операций в условиях «войны моторов». Моторы есть, а координация хромает. Легче всего объяснить это репрессиями 1937–1938 гг. Сталин расстрелял опытных командиров, а неопытных — оставил командовать войсками. Правда, арестованные (и не выпущенные) командиры составляют считанные проценты от общей численности офицерского корпуса первой половины 1941 г. Но среди расстрелянных в 1937–1938 гг. — «звезды первой величины». Г. А. Куманев, выражая распространенное мнение, настаивает, что «весь цвет Вооруженных Сил СССР был истреблен в ходе чистки в 1937–1938 гг». [1015] Куманев Г. А. Указ. соч. С.74. «Весь цвет». То есть Тухачевский, Дыбенко, Якир — цвет, а Жуков, Василевский и Рокоссовский (арестованный, но все же не уничтоженный) — никак не цвет. Может быть, если бы Тухачевский, Якир, Уборевич и Блюхер командовали войсками в 1941 г., их опыт помог бы избежать ошибок Сталина, Жукова, Шапошникова и Василевского? Увы, эти предположения легко поставить под сомнение. Никто из советских генералов до 1937 г. не имел опыта современной войны. Первое впечатление от хотя бы ограниченной «войны моторов» можно было получить в Испании. Опыт Блюхера под Хасаном был не самым удачным и мало чем мог помочь в маневренной войне 1941 года. Так что жертвы террора 1937–1938 гг. имели такой же опыт гражданской войны, как и Ворошилов, Буденный, Кулик и Жуков. В 1939–1940 гг. ценный опыт современной войны можно было почерпнуть в Монголии и Финляндии, отчасти и в Польше, где сопротивление Войска Польского было слабым, но потребовалось быстрое продвижение механизированных частей. Как показали первые месяцы войны, этот опыт оказался недостаточным, но все же он был большим, чем знания и навыки Тухачевского, Якира и Уборевича и их товарищей по несчастью. Влияние репрессий не могло решающим образом сказаться и на качестве офицерского корпуса в целом. В 1938–1940 гг. РККА получила 271,5 тыс. офицеров, в то время как число расстрелянных в 1937–1938 гг. командиров исчисляется несколькими тысячами, а количество уволенных по политическим мотивам около 15 тысяч. Это на сотни тысяч офицеров 1941 г. Так что репрессии никак не могут быть причиной неопытности командного состава — количество офицеров, имевших опыт гражданской войны и погибших в результате репрессий несоизмеримо с количеством новичков офицерского корпуса, которые заняли бы командные посты, были бы репрессии или нет.

Поэтому важнейшие причины относительно низкого качества советских командных кадров следует искать не в терроре. М. И. Мельтюхов считает: «Обычно к последствиям репрессий относят снижение качества офицерского корпуса в результате устранения опытных офицеров, частых перемещений по службе, создания дефицита военных кадров, снижения образовательного уровня комсостава, особенно высшего. Правда, следует отметить, что частые перемещения по службе и дефицит военных кадров были порождены не столько репрессиями, сколько техническим переоснащением, организационной реорганизацией и форсированным развертыванием новых частей и соединений Красной армии» [1016] Мельтюхов М. Упущенный шанс Сталина. С.365. .

Наращивание армии стало естественным результатом провала коллективной безопасности, а низкая квалификация офицерского пополнения вытекает из того же форсированного перехода к индустриальному обществу, о котором речь шла выше.

Те же командиры, что не самым удачным образом действовали под Ровно, потом били немцев в 1942–1945 гг. Кто остался жив и не попал в плен. Впрочем, примеры удачного командования были даже в катастрофической обстановке лета 1941 г. Так, штаб немецкой 3 танковой группы 3 июля докладывал: «Оперативное руководство войсками противника хорошее» [1017] Цит. по: Великая Отечественная война. 1941–1945. Кн. 1. С.146. . Условия плохие. Сегодня легко критиковать советских командиров задним умом — и то у них не так, и этого не додумали, и здесь ошиблись. Но под огнем, в полуокружении тяжелее думается. Да и не все «решения» командных задач тех дней, которые сегодня рождаются в кабинетах военных историков, можно признать удачными.

Красная армия и часть ее командных кадров имели опыт современной войны. Но война в Испании, сражение на Халхин-Голе и Зимняя война не начинались с блицкрига противника. У нас не было опыта отражения массированного прорыва вглубь территории страны. Такой сценарий считался абсурдным и нереалистичным. В этих условиях часть командиров растерялась, часть — училась. К концу 1942 г. — выучилась.

А вот Сталин словно разучился тем военным познаниям, которые у него были прежде. Практически все авторы сходятся на том, что запрет на отступление советских частей в сложившихся условиях приводил к их окружению и разгрому. Но ведь мы помним, как после Зимней войны Сталин спокойно рассуждал о возможности отхода советских войск для того, чтобы выйти из-под удара. Первые дни войны наступательные намерения советского командования понятны — масштабы катастрофы еще не были ясны. Но затем надо отводить войска. Собственно, Сталин санкционировал отход Западного фронта уже 25 сентября. В это время не был запрещен отход и Юго-западному фронту, но только отход должен был проходить с боями. Современные авторы иногда предлагают иное решение: нужно было оторваться от противника и быстро отойти к Киеву. Вряд ли такое было возможно. И без такого стремительного отступления дороги едва справлялись. Отдел тыла 4 армии докладывал в штаб Западного фронта о «пробках, для ликвидации которых требовалось 4–6 часов, длинна колонны достигала до 40 километров» [1018] Скрытая правда войны: 1941 год. М., 1992. С.149. . И это было типично: «По военным дорогам, в том числе и железным, текли неуправляемые, многоликие, беспорядочные людские транспортные потоки» [1019] Там же, С.148. . И все это — под ударами авиации противника. Так что отступление в тех условиях было худшим из решений. Но отступать все же приходилось, и контрудары прикрывали это отступление, хотя и ценой больших потерь. В целом благодаря активной обороне, сопровождаемой контрударами, Юго-западному фронту удалось отойти к Киеву, сорвав тем самым план «Барбаросса» на Украине. Немцы не заметили этого, так как в клещи западнее Днепра под Уманью к 2 июля попали две армии. Но затем выяснилось, что борьба за Киев еще только начинается. Однако именно борьба за Киев связана с самым удивительным пренебрежением Сталиным угрозой окружения его войск. К этой проблеме обмена фронта на пространство и время мы вернемся ниже.