Жан-Франсуа Бретон - Повседневная жизнь Аравии Счастливой времен царицы Савской. VIII век до н.э. - I век н.э.

С некоторых колонн храма в ас-Савде на нас взирают персонажи явно мужского пола: коренастые, в короткой юбочке, выступающей из-под туники, с взъерошенными волосами. Эти фигурки всегда в правой руке держат какой-то изогнутый, в форме угла, инструмент — на конце иногда раздвоенный, иногда нет. Что это за орудие или предмет, остается только догадываться. Может быть, это — скипетр. Может быть, это — мотыга или кирка. Все эти персонажи занимают центральное место в декоративных программах, которые развертываются в храмах, построенных в VIII веке до н. э. Некоторые признаки косвенно указывают на то, что фигурки эти восходят к еще более седой старине, нежели украшаемые ими святилища. За их плечами — древнее наследие, быть может, уводящее к эпохе освоения ткачества.

На некоторых каменных блоках в святилищах Ма'ина изображены персонажи еще более странные. На одном из них представлена процессия танцоров (?) или музыкантов, разделенных на два регистра. Изображенные в профиль фигуранты одеты либо в туники, либо в звериные шкуры с опущенным сзади хвостом зверя. Их наголо обритая голова, с круглым и чрезмерно подведенным глазом, с чересчур выдающимся подбородком, к которому, как кажется, подвязана накладная борода, странно отброшена назад. Два музыканта играют на коротких арфах, расположенных горизонтально; между тем как другие танцоры поднимают этот инструмент (очень похожий, кстати, на те согнутые утлом инструменты, которые мы уже встречали в ас-Савде) над собой. На другом блоке из той же серии — персонажи, одетые не менее экстравагантно. Один из фигурантов намного выше ростом шести прочих, опять распределенных между двумя регистрами {22} 22 Речь идет об общем расположении фигур в месопотамской иконографии, начиная с рельефов в Ур-Нанше, приблизительно датированных 2250 г. до н. э., и о ее иконографии, чье влияние, переданное через ряд промежуточных звеньев, дает себя чувствовать с большим запозданием и в Южной Аравии. . Он, с обнаженным торсом и одетый только в очень короткую плиссированную юбочку, держит в руке длинную палку (посох?) с продольными желобками. На других — звериные шкуры с загнутыми назад хвостами. Четверо поднимают вверх эти согнутые углом инструменты правой рукой, между тем как их левая покоится, как кажется, на рукоятке кинжала. Пятый персонаж опирается на прямую трость, а шестой держит вазу с распустившейся ветвью. Эти два панно воспроизводят, быть может, торжественные процессии в честь одного из божеств Ма'ина.

Использование в качестве одежды звериных шкур представляется столь же почетным, сколь и символическим. Бронзовая статуя Ма'дикариба, найденная в храме Аввам в Ма'рибе, изображает собой бога или человека в короткой тунике, на которую наброшена шкура льва с перекрещенными лапами — одна пара на плечах, вторая на ногах. Туника, целиком испещренная каким-то длинным текстом, по талии схвачена широким поясом, за которым заткнут кинжал в изукрашенных ножнах. Этот способ ношения холодного оружия повторяется и в других изображениях; иногда к кинжалу добавляется и прямой меч.

В южноаравийском изобразительном искусстве женщины представлены в числе ничуть не меньшем, чем мужчины. На так называемых «пластинах, посвященных богине», повторяются поясные изображения женщин, которые в левой руке держат колосья пшеницы, а правую поднимают благословляющим жестом. Они одеты в туники, декольтированные до середины плеча и основания шеи и смутно обрисовывающие формы женской груди. Рукава туники иногда не спускаются ниже локтя, иногда покрывают руку целиком. Некоторые туники украшены аппликациями или декоративными швами. На шее Женщина носит ожерелье, составленное из наложенных одно на другое колец или из нанизанных на ленту пластинок. Самые дорогие колье состоят из изваяний голов антилоп с рогами, опущенными параллельно шее. На весьма схематично представленных лицах — в обрамлении густых ресниц глаза со зрачком из полудрагоценного камня. Слегка вьющиеся волосы разделены пробором посреди головы. Некоторые исследователи признают в таком изображении богиню зат-Химйам, другие, напротив, усматривают в нем молящуюся богине женщину, третьи — одну из служительниц храма {23} 23 Cf. Poir Pirenne J., Notes d'archéologie sud-arabe, III et IV, 1962 et 1965, et Yémen, au pays de la reine de Saba', 1997, p. 164. . Этот тип женского облика, характерного для областей Катабана в последние два века до нашей эры, претерпит с ее наступлением глубокие изменения под воздействием внешних влияний.

В свете недавних археологических изысканий очертания древнейших южноаравийских святилищ предстают перед глазами исследователей все более четко и ясно. Как это ни странно, именно эти древнейшие храмы служат самыми высокими образцами всего того, что было создано в области храмового зодчества в течение всей южноаравийской (доисламской) эпохи. Суть дела в том, что уже в седой древности был достигнут тот высокий уровень строительной техники, который далее, на протяжении почти целого тысячелетия, оставался практически неизменным. К тому же, если считать с начала уже нашей эры, в Южной Аравии ни один большой храм не то чтобы не был построен, но даже и попыток большого строительства не предпринималось.

Прекрасны были эти храмы посреди возделанных полей и густой сети ирригационных каналов под освещающей сенью деревьев! Однако священнослужители, как и их паства, вполне отдавали себе отчет в том, что внешняя среда, столь благостная в настоящем, таит в себе серьезные угрозы в будущем. Паводки, если их своевременно не укротить, затопят храмовые комплексы, а постоянное, год за годом, заиливание почвы неуклонно повышает ее общий уровень вокруг них. Ничего не оставалось, как надстраивать храм, когда наносы подходили к верхнему краю его крепостной стены. Те святилища, что были воздвигнуты на горных склонах или в городах, находились в относительной безопасности, чем и объясняется малая, сравнительно с первыми, высота: цокольная часть здания да еще один этаж над ней. В городе они как бы терялись среди теснившихся вокруг них высоких домов.

Храмы последнего типа в большинстве своем очень походили на крепости: огороженные высокими и толстыми, с очень узкими проемами, стенами, они, как представляется, больше стремились сохранить свою отрешенность от внешнего мира, нежели приветить толпы паломников; их один-единственный, причем очень узкий, вход в глубине портала давал доступ к «святая святых» вовсе не всякому желающему, но — только избранным и, вероятно, заранее приглашенным.

Одно из самых древних святилищ в долине Джауфа, храм 'Астара зу-Рисаф в ас-Савде {24} 24 Cf. Breton J.-F., Arramond J.-Cl. et Robine G., Le Temple de 'Athtar d'as-Sawda', Paris, 1990 et Breton J.-F., «Le sanctuaire de 'Athtar dhu- Risaf d'as-Sawdâ'…», CRAIBL, 1992, pp. 429–449. , являет собой лишенный какого-либо внешнего декора куб с ребром в 15 метров. Верующий, подойдя к нему с запада, останавливается перед десятью трапециевидными стелами, не имеющими ни надписей, ни орнамента. Далее он проходит через первый портал между пилонами, которые покрыты с вершины до основания высеченными в камне рисунками. Если смотреть сверху вниз, это: переплетающиеся змеи, копья, присевшие на задние ноги ибексы, персонажи (речь о них уже шла выше), вазы и другие сосуды, бычьи головы анфас, снова ибексы, снова змеи и снова копья; далее следует вереница идущих один за другим ибексов; основание колонны украшено изображением каких-то растений с длинными стеблями. Из двух надписей на портале можно заключить, что храм возведен Аба'амаром Садиком в VIII веке до н. э.