Александр Андреев - Полтавская битва: 300 лет славы

26 октября 1708 года Петр Первый прибыл в штаб-квартиру русской армии, где на следующий день получил известие «о нечаянном никогда случае измены гетманской». Положение русской и шведской армии резко изменилось. Теперь Карл мог спокойно переправляться через Десну, получить припасы в Батурине, перезимовать в украинских городах, где дождаться подкреплений из Польши и Швеции, а возможно даже из Турции и Крыма. Последующее поведение султана и хана давали к этому все основания. В союзе с украинцами, поляками, турками, татарами отмобилизованная и отдохнувшая шведская армия могла через Белгород, Курск и Тулу идти на Москву. Карл во всеуслышание объявил, что вскоре разделит Россию на десяток княжеств.

В манифесте Петра от 28 октября говорилось: «Известно нам, великому государю, учинилось, что гетман Мазепа забыл страх Божий и свое крестное нам, великому государю, целование; изменил и переехал к неприятелю нашему, королю шведскому, по договору с ним и Лещинским, от шведа выбранным на королевство Польское, дабы с общего могласия с ним Малороссийскую землю поработить по-прежнему, и церкви Божии во унию отдать».

30 октября

Собранный Петром военный совет быстро оценил значение Батурина, как громадной продовольственной и военной базы, которую было необходимо уничтожить до прихода Карла.

31 октября кавалерия А. Меншикова была у ворот Батурина, куда светлейшего не пустили, ссылаясь на приказ И. Мазепы. Гетманская столица была сильно укреплена, а ее гарнизон почти соответствовал по количеству отряду А. Меншикова. Когда в гарнизоне узнали о переходе И. Мазепы к Карлу XII, осажденные сами указали А. Меншикову тайный проход в крепость. Русские начали штурм, а отборные гвардейцы личного эскадрона князя вошли через тайную калитку в город и прорубились навстречу штурмующим. После кровопролитного штурма Батурин был взят и сожжен со всеми запасами, население и гарнизон – около 6000 человек – было почти полностью вырезано. Когда через несколько дней к развалинам гетманской столицы подошла шведская армия, они произвели неизгладимое впечатление на Карла XII, а с И. Мазепой случилась истерика.

5 ноября 1708 года Петр Первый прибыл в Глухов, где верные союзу с Россией украинские казаки и старшина избрали нового гетмана – И. Скоропадского. Духовенство предало бывшего гетмана анафеме. Петр обнародовал планы Мазепы в отношении Украины – со всех амвонов храмов и рыночных площадях читали перехваченные письма бывшего гетмана. Грабежи и бесчинства шведов вызвали широкомасштабную партизанскую войну украинцев против оккупантов – мародеров. Народ не поддержал И. Мазепу и бывший гетман в течение месяца заслуженно превратился в ничто.

В народной памяти осталась песня, характеризующая личность И.Мазепы:

Шведская армия расположилась в Гадяче, Прилуках, Ромнах, Лохвице. Русская армия встала в районе Лебедина. В располагающуюся недалеко Полтаву, от которой наиболее удобно было наступать на Белгород и Москву, было отправлено пополнение для русско-украинского гарнизона.

На Украине началась война манифестов. Мазепа и Карл XII призывали украинцев к себе, говоря неправду, что шведская армия только хочет защитить Украину «от московского ига», Карл XII критиковал реформы Петра, писал о его намерении ввести на Украине католическое вероисповедание. Манифесты шведского короля и Мазепы не произвели никакого действия, а сам переход Мазепы на сторону Карла не принес шведам большой пользы. Петр писал в Москву об украинцах, что «сей народ, за помощью Божию, зело твердо стоит и письма прелестные приносит, а сами бегут в города и леса, а деревни все жгут». Сам Петр объявил амнистию всем казакам, которые об «измене ведали, но, опасаясь власти Мазепы, на него не доносили и были с ним в согласии, и тем мы милостивое отпущение в вине их при сем объявляем». Было опубликовано еще одно перехваченное письмо Мазепы Лещинскому от 5 декабря 1708 года:

«Наияснейший король, милостивый мой государь! Будучи в сомнении, могли ли ваше величество в теперешнем возмутительном дел состоянии получить первое мое письмо, решился с выражением подданнической моей покорности послать сие другое, и как в прежнем чистосердечно и с воли всей Украины просил ваше величество, чтобы для сохранения своего дедичного состояния Украины победительную воздвигли свою руку, так и в настоящем то же самое повторяю о ускорении, для соединения сил и сердец наших к воспротивлению Российскому намерению, счастливого своего прибытия, а особенно теперь, когда Россия через грамоты только что еще вызывает свой народ к войне, и когда с согражданами своими творит брань.

Поспешите, государь, ибо должно в начале гасить скрывающуюся под пеплом искру, дабы от оныя к общей нашей беде не произошел великий пожар, почему как прародители наши в чистилище ожидаем оного, яко спасения нашего, о чем покорнейше прося, тысячекратно целую вашего величества руки.»

В своих манифестах января и февраля 1709 года, обращенных к украинскому народу, Петр Первый писал:

«Война идет для отыскания и превращения от многих столетних времен предкам нашим принадлежащих провинций – Ижорской и Корельской, которые корона шведская поистине изменнически, а не честным военным способом, во время трудных смятений внутренних и от неприятелей иностранных в Российском государстве тогда свирепствующих, по обычаю своему древнему, как со многими государствами оная корона тож учинила, за мирным постановлением вероломно отторгнула и в начале будто в залог в неких деньгах, хотя и за неоказанную помощь, на несколько лет оными завладела, а потом, усмотря поки труднейшее Российскому государству военное время с королевством польским, коварным взятием Ивангорода и осадою Пскова, до невольного уступления оных вышеупомянутых провинций принудила.»

Петр писал, что шведская армия будет разбита в генеральном сражении:

«В нынешние веки и сильнейшие и обученнейшие генералы, кроме отчаянных вертоглавов, без крайней нужды никогда до главной баталии не приступают, но воинские свои действия отправляют вымыслами, утомляя неприятеля маршами и партиями, ибо трудно на одной баталии главной счастье и благосостояние всего государства отважить, но, с помощью Высшего, мы, усмотря удобное время и место, и от оной баталии не отречемся.»

Петр писал своим генералам, действующим на украинском театре военных действий: