Александр Андреев - Удивительная Беларусь. К 600-летнему юбилею Беловежской пущи

Тут страх охватывает как зверя, так и охотника. Бывает невозможно помочь другу, слуга не следует за господином, отец не обращает внимания на сына, и сын на отца. Каждый заботится лишь о себе, думает о том, что ему самому нужно делать. Каждый легко может потерять жизнь, и малейшая ошибка имеет громадное значение.

Строгими обычаями установлено, как поступать на таких охотах, и каждый связан боязнью наказания. Единственная защита и спасение – иметь быстрого и поворотливого коня. Окруженные величием цари, и те бросаются в опасность вместе с нами. Трусу никто не желал бы быть подвластным. Подобно тому, как в кровавых битвах, предводительствуя своим народом, они мечом истребляют скифские полчища, так и здесь, присоединяясь на быстром коне к охотникам, они доблестными поступками нисколько не умаляют своего величия.

Охотиться на одинца, скрываясь между кустами, удобнее. Но внутрь завала попадает иногда целое стадо, и тогда дело становится значительно труднее. Мне пришлось видеть охоту на одинца, и вот как она происходила. Сначала зверя был изранен стрелами и вонзенными в кожу дротиками, После чего он яростно стал кидать взоры на людей; испуская неистовое храпение из дрожавших ноздрей. Затем, быстро обернувшись, он стал убегать, но вслед за ним с криком помчались всадники, и их возгласы раскатом неслись к небесам. Когда же стремительно бежавший зверь доскакал до загораживавшего ему путь завала, его встретил крик стороживших холопов. Остановленный, зубр как бы выбирает сторону, куда ему броситься. Но тут новые дротики впиваются в его израненные бока и доводят гнев зверя до ярости. Чувствуя в себе вонзившееся железо, зубр свирепеет и, диким взглядом окидывая охотников, высматривает, где гуще толпа. Сперва бросается он на собак, разметывает их и, обагренный их кровью, кидается на людей. Юные охотники бросаются в стороны, направляя коней в неприступные места, и лесная чаща наполняется их криком. Никто не может спастись, если побежит от зверя по прямому направлению. Безопаснее менять его, так как ярость и стремительность нападения уносят далеко грузное, неповоротливое тело животного, мешая ему преследовать врага. Вновь окруженный всадниками, зубр бросается то на одного, то на другого и более не в силах остановиться. Кидаясь отчаянными прыжками и как бы увеличиваясь в размерах при быстром движении, зубр испускает из ноздрей сильный храп. В воздухе развевается его длинная грива, и ветер треплет ее, придавая зубру страшно свирепый вид. Ослепленный яростью, он кидается во все стороны внутри завала, отыскивая жертву, на которой мог бы излить свою злобу».

Охота на зубра в средние века и победа над свирепым диким быком с помощь копья и меча считалась почти подвигом. Иногда победитель зубра становился вождем, князем, военачальником. Во времена такой охоты даже запрещалось трубить в рог и кричать, чтоб не вывести зубра из привычной среды обитания и не ослабить его.

В XIV–XVI веках на зубров охотились так – стадо огораживалось со всех сторон засеками, после чего в средину засады впускали свору собак, специально дрессированных. Зубры разбегались, ища проход, и наталкивались на охотников. Иногда побеждали охотники, но часто им приходилось убегать, бросив на зубра для отвлечения внимания красную тряпку, приготовленную заранее. Зубров убивали ради прекрасного мяса, из шкуры его делали прочные и непотопляемые лодки. Рог зубра вообще считался ценнейшим трофеем и передавался из поколения в поколение как знак геройства предков. Вино, налитое в рог зубра, по преданию, не могло остаться отравленным. Рога отделывались золотом и серебром и хранились в княжеских сокровищницах. Шкура с головной части зубра шла на пояса, помогающие рожать, их дарили коронованным особам. Только введение королем Сигизмундом Августом смертной казни за самовольное убийство зубра приостановило их уничтожение.

Изобретение огнестрельного оружия чуть не стало гибельным для зубров, которые в Европе были уничтожены к началу XVIII века, на Кавказе – к концу XIX века. Зубры оставались только в Беловежской Пуще – в 1815 году 300 животных, в 1830 – 700, в 1845 – более тысячи, через десять лет – две тысячи, а еще через десять лет их осталось всего пятьсот и это число оставалось практически неизменным до Первой мировой войны.

В 1894 году Беловежскую Пущу для охоты посетил император Александр III – было убито 8 зубров, 20 лосей, олень, 15 диких коз, 33 кабана, 4 лисицы и заяц. Об этой охоте сохранились воспоминания гродненского чиновника Н. К. Полевого:

«В восьмом часу утра охотники обыкновенно выезжали в лес. До места охоты они отправлялись в экипажах; интересно было видеть этот выезд.

Все участвующие, даже государь император, были в охотничьих нарядах серого цвета, мягких шляпах. Трудно было с непривычки разузнавать их в этой одежде. Впереди в парной бричке ехал заведующий охотой, указывая путь. За ним коляска государя. В то же время особо выезжала на место охоты царская кухня в нескольких специально для этого устроенных громоздких экипажах. В них помещались особый походный очаг, ледник, ящики с посудой и провизия. В половине дня делался перерыв охоты, и все участвующие в ней приглашались к завтраку. Для производства облавы вызваны были в Беловеж две роты солдат. Им тоже готовился завтрак. После завтрака охота возобновлялась и длилась часов до пяти, когда охотники возвращались во дворец и садились за обед.

В это время подвозили ко дворцу всю убитую дичь. Зубров убивали редко; условлено было щадить их, но они изредка появлялись в этой выставке, и в виде огромных экземпляров. Многочисленнее всего были козы, олени и особенно кабаны. Всю эту дичь красиво раскладывали у крыльца дворца; на каждом животном была привязана записка, кто убил его. Когда получалось известие, что царский обед окончен, охотники зажигали факелы для освещения разложенной дичи, и один из них трубил что-то в огромный охотничий рог, давая знать, что выставка дичи готова. Выходили на крыльцо император, императрица, вся царская семья и их свита; подходили к дичи, любовались красивыми животными, рассказывали об особенно удачных выстрелах. По уходе царской фамилии старший повар выбирал, что признавал нужным для царской кухни. Остальная дичь раздавалась лицам, прибывшим в Беловеж для услуг государю. Дичи было так много что все солдаты охоты, конюхи, конвой не покупали мяса для котлов».

В 1897 году состоялась царская охота в Беловежской Пуще императора Николая II – с 28 августа по 7 сентября. На охоте убили более двухсот зверей. Николай II убил 7 зубров, 3 лося, 1 оленя, 2 кабанов и 1 лисицу; остальные «высокопоставленные особы» – 30 зубров, 33 лося, 24 оленя, 69 коз, 14 кабанов, 17 лисиц, 3 зайца, 2 глухаря. В царскую охоту через три года «взяли 680 штук зверя и дичи при 2167 выстрелах».