Альфред Бёрн - Битва при Азенкуре. История Столетней войны с 1369 по 1453 год

Между тем герцог Бедфорд, получив ключи от крепости Иври и оставив в нем значительный гарнизон, предпринял на первый взгляд весьма курьезный шаг. Отослав Суффолка с отрядом численностью 1600 человек следовать на определенной дистанции за французской армией, он сам в тот же день, 14 августа, вернулся с главными силами в Эвре. Это решение сбило с толку многих исследователей, и вообще вся кампания неверно истолковывается из-за ошибки в дате капитуляции. Той ночью Бедфорд вернул себе Эвре и провел следующий день, праздник Успения, в благочестивых молитвах в соборе. Единственное возможное объяснение этого состоит в том, что герцог знал об отсутствии непосредственной опасности нападения французов и обязал Суффолка сообщать ему об их передвижениях. В то же время, будучи человеком глубоко верующим, он хотел отпраздновать религиозный праздник в соборе Эвре. Как ни смотреть на это, но нельзя отнестись снисходительно к такому нарушению элементарного принципа стратегии. Это не позволяет поставить Джона Бедфорда в ряд прославленных военачальников.

Таким образом, 15 августа обе армии безмятежно провели соответственно в Эвре и Вернее, в то время как отряд Суффолка расположился лагерем между ними близ Бретея и Данвиля в 12 милях на северо-восток от Вернея (см. карту-схему 1). Вечером Суффолк прислал регенту весточку о том, что французы овладели Вернеем, и Бедфорд решил идти на следующий день к этому городу, чтобы сразиться с противником в открытом бою. Но перед выступлением в путь он предпринял еще один шаг, который требует пояснения. Он отправил Л'Иль Адана вместе с бургундским контингентом в Пикардию для продолжения осады тамошних крепостей (в хронике «Брут» численность бургундского контингента оценивается в три тысячи человек), заявив, что не нуждается в столь большой армии. Нельзя не предположить, что герцог действовал под впечатлением известного замечания своего брата накануне Азенкура и стремился внушить своим войскам чувства гордости и уверенности. Если так, то это был достойный поступок, и его не следует порицать.

Затем 16 августа английская армия выступила на бой с противником и остановилась на ночь в Данвиле после 12-мильного марша [65] Поняв на следующий день, что битва неизбежна, из армии дезертировали несколько контингентов нормандцев, вернувшись домой. Должно быть, это заставило регента сожалеть о своем решении расстаться с бургундцами. . Здесь опять возникает вопрос. Для чего делать остановку так далеко от противника? Войска герцога отдыхали целый день, по крайней мере, можно было соединиться с отрядом Суффолка и двигаться вместе на битву в окрестностях Вернея. Конечно, вполне возможно предположить, что Бедфорд располагал более точной и конкретной информацией относительно сложившейся обстановки и намерениях противника, чем нам кажется, но это сомнительно, поскольку сам противник в это время не имел четкого представления о том, что делать. Снова велись споры: сражаться или нет? И снова Дуглас и его окружение энергично выступали за сражение. Шотландцы оказались весьма неудобными союзниками французов, один из которых указывал на их фанатичную ненависть к англичанам. Однако на этот раз возобладала позиция шотландцев, и на следующее утро вся союзная армия развернулась в боевые порядки на равнине в миле к северу от стен Вернея. С крепостного вала города и особенно с мрачной Серой башни Генриха I открывался великолепный вид на поле битвы.

Описание местности не займет много времени. Она мало изменилась со времени битвы, несмотря на близость к городу. Старый городской ров и следы насыпей еще сохранились. Поверхность земли к северу от города почти на милю совершенно плоская. Сразу влево от дороги на Данвиль расположена ферма Сен-Дени, место часовни, построенной на поле битвы над могилами французских воинов. Она является указателем поля сражения точно так же, как аббатство на месте битвы при Гастингсе или церковь на месте битвы при Шрусбери. От часовни дорога на Данвиль постепенно спускается на протяжении 600 ярдов к небольшой впадине на окраине леса, через просеку которого она проходит. Затем в лесу начинается постепенный подъем. Вокруг повсюду возделанные поля и простор, как было во время битвы.

Рано утром 17 августа 1424 года франко-шотландская армия была уже на ногах. Даже если Бедфорд и Дуглас не обменивались предыдущим вечером посланиями, как некоторые полагают, французы были прекрасно осведомлены о приближении английских войск. Построить их многоплеменное воинство в боевые порядки составляло немало труда, ведь воины говорили по крайней мере на трех языках – французском, английском и итальянском, рекруты в отдельные контингенты были набраны на обширной территории, включая Бретань. Поведение шотландских военачальников, которые спорили между собой за право ударить по англичанам первыми, не облегчало дела. Значительная часть армии представляла собой интернациональную смесь, но в основном, можно утверждать, французы располагались слева, а шотландцы – справа. Каждая из армейских частей располагалась в три ряда, однако очень скоро все три ряда смешались в один. На обоих флангах оставили небольшие конные отряды, как при Азенкуре, остальные воины спешились. Арбалетчиков, которых в хрониках упоминают вскользь, рассеяли между латниками. Ничего не известно об использовании сторонами артиллерии. Можно предположить, что каждая из армейских частей занимала около 500 ярдов по фронту, то есть общий фронт достигал 1000 ярдов. Обе части армии разделяла дорога на Данвиль, а передняя линия проходила у современного каменного столбика, отмечающего два километра (считая от Вернея).

Верховное командование было возложено на графа д'Омаля, но можно смело утверждать, что во время сражения он не оказывал на его ход никакого влияния, особенно на шотландцев.

В то время как союзники выдвигались на равнину перед Вернеем, англичане совершали марш через лес Пизе, принимая в свои ряды на марше рассредоточенные силы графа Суффолка. Объединенные силы англичан теперь сократились до восьми-девяти тысяч человек, уступая в численности противнику наполовину. Основным помощником регента был граф Солсбери. В рядах англичан присутствовали почти все военачальники, отличившиеся в последующих войнах. Среди них были граф Суффолк, лорд Скейлз, сэр Джон Фастольф и капитан Гладстон. Из знаменитостей отсутствовал лишь лорд Джон Толбот.

Когда англичане спустились с холма по лесной просеке, они увидели на расстоянии мили армию союзников, готовившуюся к битве. Бедфорду было достаточно одного взгляда, чтобы заметить незащищенность флангов союзников, которые, однако, подпирали отряды верховых воинов. Его войска продолжили марш в низину и затем подъем по покатому склону к позициям противника. Подойдя на безопасное расстояние, недосягаемое для метательных снарядов, Бедфорд остановил войска и построил их в боевые порядки, параллельные и равные по протяженности фронта боевым порядкам противника. Ведь Бедфорд оставался обыкновенным воином эпохи рыцарства. Внезапные удары или фланговые атаки были не в его стиле. Он использовал опыт своего прадеда, деда и брата. В конце концов, ему было на что равняться. Более того, Бедфорд почти скопировал боевое построение при Азенкуре своего брата: воинам было велено спешиться, передняя линия была разделена на две части (правой командовал он сам, левой – Солсбери), центр каждой из частей армии занимали латники, оба фланга – лучники (см. приложение), фронт состоял из одного эшелона войск. Единственное отступление от схемы Азенкура состояло в создании подвижного резерва из двух тысяч лучников (который Уорен называет боевым охранением обоза). Его поставили к западу от дороги, в то время как обоз располагался чуть подальше в тылу, к востоку от дороги. Помня о печальной судьбе английского обоза в битве при Азенкуре, Бедфорд предпринял дополнительные меры для его защиты: повозки поставили по периметру как можно теснее друг к другу, лошадей, связанных попарно, поместили перед повозками для дополнительного прикрытия лагеря, вместо того чтобы оставлять их на попечение пажей и слуг. Последние, освобожденные от опеки над лошадьми, могли теперь более активно использовать оружие для обороны лагеря.