Терри Джонс - Варвары против Рима

Там он стал одним из заговорщиков, решивших в 44 г. до н. э. спасти Республику от монархических устремлений Юлия Цезаря, убив его. Рим в это время резко разделился на тех, кто боялся создания новой формы монархии, где император станет, по сути, диктатором, и тех, кто считал, что старый республиканский строй продал Рим олигархам. В последовавшей гражданской войне республиканец Кассий провозгласил себя проконсулом Сирии. Цезарь обещал ему наместничество, и тот решил, что безопасней его забрать, чем оставаться в Риме, где Марк Антоний развернул активную агитацию против заговорщиков.

Оказавшись в Сирии и нанеся поражение прежнему наместнику, который поддерживал Цезаря, Кассий обнаружил у себя в распоряжении ограниченный контингент парфянских войск, подключившийся К римской гражданской войне. Блестящая идея пришла ему в голову, когда он услышал, что Марк Антоний и Октавий (будущие августы) приближаются со своими армиями, чтобы напасть на него. Кассий отправил «своих» парфян с делегацией назад в Персию, чтобы просить военной поддержки. Один из посланников, Квинт Лабиен, явно сумел поладить с парфянами. Когда Октавий и Антоний разбили в 42 г. до н. э. прореспубликанскую армию Брута и Кассия, среди убитых были парфяне. Квинт Лабиен, однако, был не из тех, кто молча сносит поражение. Когда Антоний двинулся на юг, чтобы овладеть Александрией (а также Клеопатрой), этот римский генерал, пытаясь осуществить собственный план свержения Марка Антония и Октавия, присоединился к царю царей в его войне против Рима. Квинт убедил многие римские гарнизоны поднять мятеж против нового режима и вступить в бой за добрую старую Республику. Затем он повел сводную римско-парфянскую армию против тех, кто теперь контролировал Рим.

Лабиен быстро захватил всю Малую Азию (нынешняя азиатская часть Турции) и сирийско-палестинский регион. С помощью армии, которой командовал этот римский перебежчик, парфяне за какие-то два года восстановили свою власть почти в границах старой империи Ахеменидов, включая всю Малую Азию, кроме нескольких городов. Ничего подобного ранее не случал ось: римский генерал вел варварские войска против Рима. Эта отчаянная попытка с помощью варваров спасти Республику от имперского правления – одна из тех историй, о которых римляне не любят вспоминать, и она почти забыта. Но какое-то время Лабиен и персы держали судьбу Рима в своих руках.

Парфяне с помощью римских республиканских повстанцев завладели даже Иудеей. Тетрах (губернатор) Галилеи Ирод бежал в Рим, где Антоний и Октавий нарекли его царем Иудейским. Тем временем парфяне извлекали пользу из своей победы: деньги потекли рекой, и их вкладывали в развитие Ктесифона, новой зимней столицы на реке Тигр.

Мы не знаем точно, как выглядел Ктесифон. Знаем лишь, что он был важнейшим городом Парфянского царства, и что к концу I в. н. э. его стены окружали площадь в три раза большую римской. Но Ктесифон не был персидским варварским Римом. Римская империя была, по существу, продолжением города Рима. Вначале Рим, а потом Константинополь были сердцевиной Римской цивилизации. Вот почему «разграбление Рима» имело такое важное символическое значение.

Парфянская империя была другой. В ней не было централизованной власти, единой культуры. Каким бы огромным и важным ни был Ктесифон, Персидская империя могла отлично обойтись и без него. Одна черта объединяет эти две империи: особая роль военных. Успешный генерал представлял опасность для существующего правителя. Именно такая ситуация привела Юлия Цезаря к власти и ввергла Рим в гражданскую войну.

У парфянских правителей, по крайней мере, хватало власти и воли бороться с такой напастью. Ород убил Сурену через несколько месяцев после великой победы, а теперь у преемника Орода, Пакора, росло беспокойство по отношению к чересчур победоносному римскому генералу. Парфянского правителя все больше тревожило то, что война перерастает в агрессию, и, в конце концов, он прекратил поддерживать повстанцев. Эти варвары, в отличие от римлян, не желали завоевывать весь мир. Или даже Рим.

Безнадежно ослабленный, Лабиен не смог выдержать последовавшего контрнаступления римлян. В 39 г. до н. э. он был убит, а Рим вернул себе Малую Азию. Годом позже был убит в Сирии и Пакор, решивший занять римский лагерь, который он посчитал незащищенным. А Ирод лично повел еще одну римскую армию, чтобы вернуть Иерусалим, и после пятимесячной осады отобрал священный город у еврейского правителя (несмотря на то, что тому оказывали помощь парфяне).

Римская республика так и погибла. А урок, который римляне извлекли из поражения Красса, заключался не в том, что другие народы имеют право на существование, а в том, что их армии нужна тяжелая кавалерия.

Римская граница с Персией стала зоной непрекращающейся борьбы. Война с Персией стала постоянной «головной болью» римских политиков И шла на протяжении II в. н. э. практически непрерывно. Из-за того, что римская армия была полностью профессиональной и потребляла примерно 80% доходов от налогов, империя превратилась, в сущности, в систему, обслуживающую свою армию. Именно военные назначали и смещали императоров. Первоначально их выбирали из ограниченного числа римлян, имевших право занять пост в силу семейных связей или, по крайней мере, служивших консулами, титулованными высшими чиновниками. Но кончилось тем, что римские императоры превратились в деспотичных главарей, армейских назначенцев неясного происхождения. Первым в новом поколении правителей стал Септимий Север, солдат, родившийся в Северной Африке и никогда не снимавший военной формы. Его безжалостное авторитарное правление было охарактеризовано как «восточный деспотизм», в действительности он обладал властью, какая парфянским царям могла только сниться.

Север удвоил жалованье солдатам, впервые им было дозволено жениться. Он заменил преторианскую гвардию – элитные аристократические войска, охранявшие императора, – на новое подразделение, составленное из провинциальных частей. Империей правили не столько сенат и даже не император, сколько уставы и квартирмейстеры. И, разумеется, всякий, кто вызвал у Севера подозрения, мог считать себя покойником. Силы безопасности в Риме были доведены до такой численности, что страна стала полицейским государством.

Империя была к тому времени экономической «черной дырой». Римскую махину требовалось кормить с помощью грабежей, а грабить было некого, пока Север не сумел одержать подобие победы в Персии, чего не удавалось сделать со времен Красса. И что же он совершил? Римлянам нравилось считать, что у их кампаний против варваров более высокие цели, нежели тривиальный грабеж, и, действительно, эти цели обычно были обусловлены рядом причин. Но в дан