Александр Андреев - Время Шамбалы

30 января 1921 г. Институт мозга, вероятно, по инициативе своего руководителя В. М. Бехтерева, командировал А. В. Барченко на побережье Ледовитого океана в Мурман и в Лапландию «для обследования явления под названием мерячение». Мерячение (эмиряченье) — это психическое заболевание, нечто среднее между припадком истерии и шаманским трансом. Особенно часто оно наблюдалось в то время среди коренного населения Крайнего Севера и Сибири (якутов, юкагиров, ламутов, айносов, забайкальских бурят), а также у малайцев, называющих его «прыгучкой» (юмпинг, джампинг), что позволило Н. А. Виташевскому говорить о мерячении как о «первобытном психоневрозе». Вот как описывает типичный припадок («мэнэрик») у женщины-якугки один из исследователей С. И. Мицкевич: «Сознание делается спутанным, появляются устрашающие галлюцинации: больная видит черта, страшного человека или что-нибудь подобное; начинает кричать, петь, ритмично биться головой об стену или мотать ею из стороны в сторону, рвать на себе волосы» [125] Мицкевич С. И. Мэнэрик и эмиряченье. Формы истерии в Колымском крае. (Материалы комиссии по изучению Якутской АССР. Вып. 15). Л., 1929. С. 10. . Мэнэрик может продолжаться от одного-двух часов до целого дня или ночи и повторяться в течение нескольких дней. Якуты обычно объясняют припадки порчей или вселением в тело злого духа («мэнэрика») и потому говорят в таких случаях: «бес мучает». По сообщению С. И. Мицкевича, про «мэнэряков» ходят среди населения разные рассказы, например, что «они могут себя прокалывать насквозь ножами и это не оставляет следов, могут плавать, не умея плавать в обычном состоянии, петь на незнакомом языке, предсказывать будущее» и т. д. [126] Там же. С. 12. . Одержимый «духом» во многом подобен шаману и обладает силой и способностями шамана, что, по мнению ученых, роднит мерячение и шаманство. Различие между ними состоит лишь в том, что «мэнэрик» вселяется в больного против его воли, а шаман вызывает «духа» по своей воле и может повелевать им. Интересно, что среди русских крестьян, особенно среди мистических сектантов, встречалось похожее заболевание, которое в народе обычно называли кликушеством. Русские ученые, в том числе В. М. Бехтерев, обратили на него внимание еще в конце XIX века [127] В. М. Бехтерев написал предисловие к книге Н. В. Краинского «Порча, кликуши и бесноватые» (Новгород, 1900). На эту же тему см.: Д. Г. Коновалов. Религиозный экстаз в русском мистическом сектантстве. Ч. 1. Вып. 1. Физические явления в картине сектантского экстаза. Сергиев Посад, 1908; Н. А. Виташевский. Из области первобытного психонейроза // Этнографическое Обозрение. Кн. 88–89. М., 1911, № 1–2. С. 180–228. . Появлявшиеся время от времени публикации о «странной болезни», возможно, были известны и А. В. Барченко. Во всяком случае он без колебания принял столь заманчивое предложение В. М. Бехтерева, тем более что оно давало возможность ему и его близким покинуть на время голодный Петроград.

А. В. Барченко выехал в Мурман ранней весной 1921 г. в сопровождении жены Натальи и двух своих наиболее преданных учениц, повсюду следовавших за ним, — Юлии Вонифатьевны Струтинской, исполнявшей функции его личного секретаря, и Лидии Николаевны Шишеловой-Марковой. Последняя была дочерью известного думского деятеля, лидера крайне правых Н. Е. Маркова (Маркова 2-го), с которым А. В. Барченко, как мы помним, несколько раз встречался в 1918 г. Познакомился с ней А. В. Барченко, вероятно, в кружке Д. В. Бобровского, родственника Маркова. Л. Н. Маркова не пожелала последовать за отцом в эмиграцию в 1918 г. и, чтобы облегчить себе существование в большевистской России, заключила фиктивный брак со студентом-восточником Ю. В. Шишеловым, что позволило ей изменить фамилию. В Мурман — наблюдать полное солнечное затмение — отправились в начале апреля 1921 г. и А. А. Кондиайн вместе с Э. М. Месмахер, ставшей к тому времени его женой, в составе небольшой экспедиции РОЛМ, которой руководил М. Я. Мошонкин. Добирались астрономы-энтузиасты до Мурмана с приключениями: в пути их поезд потерпел крушение, при этом от всего состава на рельсах остались только два последних вагона. К счастью, никто из ученых не пострадал, поскольку теплушка, в которой они ехали, находилась в самом хвосте состава, хотя инструменты получили небольшие повреждения. Затмение наблюдали в мурманском порту 8 апреля. По окончании работ участники экспедиции прочитали несколько популярных лекций для местного населения.

В Мурмане Кондиайны несколько раз встречались с А. В. Барченко и его большой «семьей». Жили они, как вспоминала впоследствии Э. М. Кондиайн, в бревенчатом бараке, стоявшем посреди непролазной тины, у самого моря. Запомнилась курьезная подробность, в бараке было множество клопов, однако А. В. Барченко их не убивал, а только выбрасывал в окошко, уверяя, что они его не кусают. И все три женщины поступали таким же образом [128] Архив семьи Кондиайнов. Э. М. Кондиайн. Тетрадь 1: Чем занимались А. В. Барченко и Тамиил — А. А. Кондиайн. . Занимался А. В. Барченко в это время лечением умиравшего от туберкулеза молодого парня, от которого отказались врачи. Лечил его по собственному методу — заставлял принимать солнечные ванны на открытом воздухе, когда еще было довольно морозно. Удивительно, но подобные процедуры действительно оказались целительными — больной вскоре встал на ноги и смог самостоятельно поехать в Крым для продолжения лечения. В другой раз Кондиайны застали своего друга в большом сарае с увлечением читающим какую-то лекцию группе матросов. После недолгого пребывания в Мурмане чета Кондиайнов вернулась вместе с экспедицией в Петроград.

А. В. Барченко пробыл на Севере безвыездно около двух лет. Работал на биостанции в Мурмане — изучал морские водоросли с целью их использования в качестве корма для крупного и мелкого рогатого скота. Вел работы по извлечению агар-агара из красных водорослей. Выступал с лекциями, в которых горячо пропагандировал употребление в пищу человеком морской капусты, обладающей ценными питательными и лечебными свойствами. Кроме этого, занимался краеведческой работой в должности заведующего Мурманским морским институтом краеведения — изучал прошлое края, быт и верования его коренных жителей — лопарей. Это служило частью подготовки к уже давно задуманной им экспедиции в глубь Кольского полуострова. Экспедиция эта, снаряженная по инициативе Мурманского Губэкосо (Губернского экономического совещания), началась в августе 1922 г. Участие в ней вместе с ученым приняли и три его спутницы, а также специально приехавшие из Петрограда А. А. Кондиайн и репортер Семенов. (Э. М. Кондиайн на этот раз не смогла последовать за мужем, потому что на руках у нее находился новорожденный — сын Олег, появившийся на свет осенью 1921 г.)