Альфред Видеман - Религия древних египтян

Часто предпринималась попытка точно выразить какую-либо характерную национальную черту соответствующим эпитетом. Римлян называли храбрыми, израильтян – религиозными, ассирийцев – жестокими. Точно так же египтян можно было бы назвать консервативными в первом и самом строгом смысле этого слова. И хотя такие названия лишь условно применимы к другим народам, здесь мы имеем национальную черту, которую жители долины Нила демонстрируют неизменно. Египтяне никогда не могли заставить себя признать какую-то языковую форму, систему письменности, правительство, обычаи и традиции как устаревшие и неизменно сохраняли связь с каждой ступенью своего развития на протяжении всей национальной истории, которая длилась несколько тысячелетий. Очевидно, нельзя отрицать то, что прогресс имел место и что новые взгляды появлялись либо как результат размышлений, либо вследствие иностранного влияния. Но хотя египтяне не могли стоять в стороне от изменений, принятие ими этих изменений не было связано с освобождением от старых заветных идей, которые сохранялись и существовали на равных с новыми формами мышления. Это объясняет, почему египтяне, создав систему алфавитного письма, продолжали использовать символы для обозначения слов и слогов, от которых произошла их письменность. Поэтому же случилось и так, что, когда монархия в Египте стала абсолютной, титулы и должности, преобладавшие в феодальный период, когда король считался лишь первым среди равных ему, продолжали существовать в судебной и чиновничьей системе. Естественным результатом этого стали бесчисленные несоответствия: звания не соответствовали должностям, слова – своим значениям. Острое нежелание египтян позволить оказаться забытым чему-нибудь, что составляло собственность и установления их предков, – они никогда не теряли связи с прошлым, чтобы все могло оставаться так, как было «со времен бога Ра», – перевешивало все их практические рассуждения.

В естественном ходе событий такое отношение, вероятно, немного менялось под воздействием меняющихся сторон жизни, так как, хотя имена и формы прочно сохранялись, это не могло происходить с реальностью, когда любое изменение обстоятельств становилось всеобщим. Но все было иначе в духовной области. Здесь созерцание и размышления подчинялись лишь чувству, и грубой правде не позволялось нарушать целостность системы. Главным в религии египтянина было то, что он давал своей консервативной природе полностью развернуться. Явления природы, несколько общих истин, на которых основывалась эта религия, можно было видоизменять и объяснять настолько по-разному, что, по мнению египтянина, никакой отказ от старых воззрений ради новых идей – какими бы желаемыми они ни были, по нашим понятиям, – оказывался совершенно не нужен. Национальная склонность людей к мистицизму легко помогала им преодолевать возникающие парадоксы, и там, где они могли показаться неразрешимыми разуму мирянина, их толкование можно было рассматривать как глубокую тайну, суть которой бог открывал посвященным в будущей жизни.

По этой причине религия древних египтян представляет величайший интерес. Она не только содержит простейшие формы, в виде которых народ с берегов Нила воображал себе своих богов, и ритуалы, с помощью которых он им поклонялся в те времена, когда в его распоряжении были весьма ограниченные средства для украшения божественной службы; но бок о бок с ними идут верования более поздних времен, постоянно растущее число богов, культ, становящийся все более утонченным и изощренным, новые формы поклонения и божества чужеземного происхождения. Все различные системы идей, которые выросли из египетской религиозной веры в течение веков, можно увидеть стоящими вместе в их текстах: более ранние формы сохранились точно так же, как и те, которые пришли им на смену. Поэтому неизбежно было существование большого количества противоречий, но они не беспокоили египтянина, так как он никогда не пытался свести свои представления о различных богах в однородную религию. Мы можем говорить о религиозных представлениях египтян, но не об их религии. И мы должны постоянно помнить об этом факте, который не может не довлеть над каждым, кто изучает тексты беспристрастно, и который читатель ясно ощутит, прочтя отрывки, представленные его вниманию на последующих страницах. Снова и снова предпринималась попытка свести религию египтян в последовательную систему и таким образом приписать этому народу то, что никогда ему не принадлежало. Все эти действия, какими бы замечательными они ни были сами по себе, в настоящее время считаются неудачами учеными мужами. Они основываются на произвольном выборе отрывков в текстах, которые автор выбрал для подтверждения некой предвзятой точки зрения, не принимая в расчет гораздо большее число отрывков, не согласующихся с ней.

Помимо того что невозможно составить полную систему такого рода, невозможно и решить, какая форма религии египтян была самой древней, и продемонстрировать, была ли она монотеистичной – как часто это предполагалось, – или же, как утверждают другие, она была основана на пантеизме, политеизме, поклонении предкам, растительной или животной жизни и их репродуктивной силе, вере в божественную мощь солнца или на других религиозных представлениях. Все эти формы веры более или менее ясно представлены в религии египтян, но нельзя доказать исторически, какова из них более ранняя или поздняя. Сформулированные в одном предложении или подробно, все они сохранились в самых древних и длинных религиозных текстах, дошедших до наших дней, а именно: в надписях на пирамидах Пятой и Шестой династий. Насколько простираются наши знания о Древнем Египте, исследования не установили ничего бесспорного в отношении источников государственной религии египтян, их формы правления, их письменности или их расового происхождения. Напротив, чем больше материалов становится доступно и чем более тщательно их изучают, тем более неясным оказывается их происхождение. Опровергается одна теория за другой, не будучи вытесненной какой-либо наглядной истиной. В Египте, как и в других странах, история в самом широком смысле этого слова ничего не знает о своих собственных истоках. При современном состоянии наших знаний все, что наука о религии может сделать в отношении Египта, – это следовать тем же самым курсом, который однажды был пройден египтянами, но в обратном направлении. То место, где они соединились, нужно обособить. Посредством изучения текстов мы должны стремиться распутать клубок вероучений, выделить отдельные фрагменты, которые представляют собой высшие силы в веровании египтян. Так мы обнаружим, что не можем получить ряд отдельных и четких доктрин, каждая из которых включает в себя независимую область мышления; соединение этих доктрин, однако, хотя такую попытку египтяне и предпринимали, не может быть логичным.