Андрей Елчанинов - История русской армии. Том первый

Преследование производилось одним Передовым полком. Главные силы оставались на месте боя, подбирали раненых и пленных, погребали своих убитых и праздновали победу «стоянием на костях», а затем или следовали за Передовым полком, или направлялись в другую сторону.

Для обороны южных и восточных границ Восточной Руси укрепляли пограничные города и выводили «засечные черты» значительной протяженностью (засеки в лесах шириной от 16 до 30 саженей и земляные валы со рвами впереди, на открытых местах с небольшими сомкнутыми укреплениями — острожками или городками, — огражденными валами с толстым тыном и рвом; между ними для проезда — заставы с «надолбами»).

В XIV в. появляются пограничные станицы, заселенные городовыми казаками и даже наемными татарами, в виде особой пограничной стражи, а деревянные ограды городов заменяются каменными стенами (впервые в Москве Дмитрием Донским в 1367 г., с помощью иностранных строителей, главным образом из Италии).

Укрепленный город имел внешнюю ограду — окольный град, или острог, — состоявшую из стены, называемой заборолом, и башен (вежи). Внутри, на высоком месте, помещался детинец, или днешний, т. е. внутренний, город, называемый вышгородом, а со времени возведения каменных стен — Кремлем.

С конца XIV в. стали применять при осаде и обороне городов новые огнестрельные орудия.

Подготовки войск в мирное время не было, но они отличались преданностью князьям, неприхотливостью в быту, выносливостью в походе, трудах и лишениях, мужеством и храбростью в бою, смелостью в открытом поле, упорством в обороне за городскими стенами. Недостаток заблаговременной выучки искупался непрерывным боевым опытом.

Вообще, военное дело в Восточной Руси шло по пути совершенствования, что явилось главным образом следствием единения Руси под эгидой княжеской власти и привело в дальнейшем к освобождению народа и обретению им славы.

И вот эта слава пришла, — пришла мощно, величаво, в бессмертном подвиге великого князя Дмитрия Донского и его сподвижников на Куликовом поле в 1380 г.

Великий князь Дмитрий Иоаннович (1350–1389) занял стол Московский одиннадцати лет от роду. По праву называя себя великим князем, он воплощал в себе надежды на возрождение Отечества и, опираясь на заветы предков — Святослава, св. Владимира, св. Ольги, Ярослава Мудрого, Владимира Мономаха, Александра Невского, Симеона Гордого и др., — как и русские люди, горел желанием стряхнуть татарское иго, видя для того один путь: дальнейшее сплочение Руси, дабы собрать силы для смертного боя с «погаными».

Дмитрий Донской

Девятнадцать лет Дмитрий готовится к великой борьбе. Ни на мгновение не оставляет своей мысли. Во имя нее крушит непокорных князей, поднимает дух народа и ратей мелкими успехами над татарами, в 1367 г. подводит под свою «высокую руку» Казань и, наконец, наносит в 1378 г., на р. Воже, самому хану орды первый крупный удар. В итоге почти вся святая Русь идет за великим князем, духовенство за него, в народе и войске воскрешена исконная доблесть, а битва на Воже закрепляет мысль о пользе единства для возможности бить самих татар.

Но и ставший у власти в орде Мамай замыслил в ответ на поражение в битве на Воже тоже немалое дело. Ударом в сердце, на Москву, решил он снова разбить Русь на составные части и тем лишить ее возрождающегося самоуправления. Он собирает, согласно летописям, 300 тысяч человек, где конники-татары усилены своей и лучшей наемной пехотой. Правда, рать неоднородна, дух ее — не прежних непобедимых татар. Но во всяком случае, грозная эта сила в июне 1380 г. двинулась через Волгу к кочевью в устьях реки Воронежа. Отсюда, держась у воды и среди обильных пастбищ, столь нужных конной рати, Мамай планировал броситься на Москву и восточнее (Ногайский шлях, через земли Рязанские) и западнее Дона (шлях Крымский, через устье р. Лопасни, у так называемых «четырех церквей» и «Сенькиной переправы») [8] Шляхами именовались направления путей татар, по которым они шли к нашим границам через так называемое Дикое поле. Их было четыре основных: Бокаевский (через окрестности Полтавы), Муравский (через окрестности Тулы), Крымский и Ногайский (вдоль Дона). Несколько ветвей дополняли эту сеть. Ее значение сохранилось надолго. Так, битва Витовта с Едигеем в 1408 г. и Полтавская в 1709 г. — на одном и том же месте… .

Короче, расположившись между двумя путями на Москву, Мамай мог внезапно избрать любой из них. Ясно, что значила тогда для Дмитрия разведка.

Но Мамай обеспечил себе и политическую поддержку. Он получил прямое содействие литовского князя Ягайлы и склонил к союзу князя Рязанского, Олега, соперника Москвы. Соединение всех войск эти трое назначили на 1 сентября у слияния Дона и Непрядвы (Крымский шлях), так как идти сюда было всем почти одинаково — 130–140 верст.

По соединении у Мамая было бы 380 тысяч человек, да и охватывающее Москву с трех сторон положение могло быть всегда использовано. Однако были у союза и слабые стороны: различие стремлений, разность войск, трудность подчинения их единоначалию, — что и сказалось позднее сильно.

Узнав о сборах Мамая и Ягайлы, но не подозревая пока об измене князя Олега, Дмитрий объявил о сборе ратей дружественным и покорным князьям. Одновременно указано было привести в готовность пограничные крепости (Коломну, Тулу и др.). «Людны, конны и оружны» спешили радостно все «под высокую руку» великого князя. Князь Нижегородский, тесть Дмитрия, хотя и не явился сам, но прислал своих дворян.

Решение великого князя было необычайно простым и ясным: действовать всегда по примеру наших предков — идти навстречу врагам, где бы они ни были, и нанести им уничтожающий удар. Но кого же бить первым?

Для такого вождя, как Дмитрий Донской, было ясно: бить надо опаснейшего врага, Мамая, и притом решительно и быстро, до соединения его с другими. Это природа так называемых внутренних операционных линий.

Решимость свою великий князь подкрепил силой и духом войск, личным начальством и выбором доблестных, опытных помощников; мобильность обеспечил конным составом ратей, искусным выбором направления и быстрым движением, образцовую разведку — «крепкой сторожей» Родиона Ржевского, Андрея Волосатого и Василия Тупикова, двинутых на юг — до встречи с татарами. Ей указано «добывать языка»; вспомним правило Наполеона: «Главное, побольше пленных». Сторожа уходит более чем на 200 верст от Москвы, но донесения обеспечены в кратчайший срок, а вскоре выдвигается и мощная поддержка — отборная конница Семена Мелика. В то же время ведется разведка в направлениях к Литве и Рязани.