Андрей Елчанинов - История русской армии. Том первый

Утром 23 января, когда подошли корпуса Нея и Ожро, Наполеон увидел исчезновение нашей армии с Янковской позиции. Располагая превосходством сил, Наполеон начал фронтальное преследование русской армии; но, стремясь, с одной стороны, отрезать русских от р. Преголи, а с другой — помешать соединению с ними прусского корпуса Лестока, он для достижения первой цели направил правым берегом р. Алле корпус Даву, а исполнение второй задачи поручил корпусу Нея с кавалерией Лассаля, направленному по левому берегу р. Пассарги.

Искусное, настойчивое и решительное преследование французами противника вплоть до 27 января, на протяжении 70 верст, встретило не менее искусное и стойкое сопротивление русских арьергардов, руководство которыми находилось в умелых руках Багратиона и Барклая. В эти четыре дня ночных маршей, делавшихся особенно тяжелыми вследствие нераспорядительности при их организации, русским войскам потребовалось проявить необычайное напряжение и самоотвержение. «Нужно обладать русским здоровьем и терпением, — говорил один из участников этих маршей, — чтобы все это переносить… Бедный солдат ползет как привидение и, опираясь на своего соседа, засыпает на ходу… все это отступление представляется мне скорее сном, чем действительностью. Наш солдат в этом отношении обладает таким терпением… которое превосходит всякую философию».

Тяжелым был для войск Багратиона бой 24 января. Почти с 7 часов утра французы яростно ломились вперед. Багратион, считавший вопросом чести арьергарда «не отдать неприятелю ни повозки, ни колеса», отбивая отчаянные атаки и искусно маневрируя, привел отряд на ночлег лишь в 11 часов вечера, преодолев за этот день с непрерывным боем 28 верст.

25 января Бенигсен начал стягивать армию на позиции у Ландсберга; на этот раз обязанность прикрыть построение армии была возложена на 5-тысячный арьергард Барклая-де-Толли, которому, невзирая на подавляющие силы противника, было приказано во что бы то ни стало удержать французов. Построив пехоту на возвышенности впереди с. Гофа, Барклай выслал к мосту Изюмских гусар. Известие о том, что на поле сражения присутствует Наполеон, способное на иного навести панику, нисколько не поколебало хладнокровия Барклая, про которого сложилась солдатская поговорка: «Поглядя на Барклая, и страх не берет». Французы стали обходить наш арьергард с флангов пехотой, а драгуны Груши с фронта смяли наших гусар. На выручку последних двинулся Костромской мушкетерский полк; три отчаянные атаки французов были одна за другой блестяще отбиты полком, и ободрившиеся гусары опрокинули неприятельских драгун. Тогда Мюрат бросил в атаку целую кирасирскую дивизию Опу. Французские латники вновь смяли гусар, перемешались с ними и начали рубить костромичей. «Я имел прискорбие, — пишет Барклай, — видеть почти совершенную гибель сего бесподобного полка». Неудачи сильно отразились на нашем арьергарде, и он с трудом прошел Гоф. На новой позиции Барклай нашел поддержку, высланную Бенигсеном, но был к вечеру сбит, и только темнота да подоспевшие лейб-кирасиры и орденцы спасли арьергард.

Бенигсен двинул всю армию в одной колонне к Прёйсиш-Эйлау. У Ландсберга был оставлен арьергард князя Багратиона. В эти минуты величайшей опасности, в трех верстах от сильнейшего противника, «князь Петр» шутил более обыкновенного и терпеливо ждал до 7 часов утра 26 января окончания вытягивания армии. В восьмом часу Багратион двинулся вслед за нею и благополучно дошел с арьергардом до опушки Грюнгефкенского леса. Багратион занял позицию между замерзшими озерами Тенкнитенским и Вашкейтенским; город Эйлау — наш тыл — был занят отрядом Барклая. Упорное сопротивление русских заставило Мюрата выждать подхода пехоты, и когда около 2 часов дня подошли головные части Сульта и Ожро, была возобновлена атака нашей позиции с обходом ее по льду Тенкнитенского озера, но французы были отбиты. С разрешения Бенигсена Багратион отвел свой отряд через город, и подошедшая пехота Сульта долго не могла ворваться в Эйлау благодаря упорству наших егерей. В городе они продолжали бой за каждое строение, тогда и был тяжело ранен Барклай-де-Толли. Уже Багратион хотел вывести отряд Барклая из города, как Бенигсен приказал вновь овладеть Эйлау. Сойдя с коня, Багратион повел наши колонны, которые ворвались в город. Однако уже в 11 часов вечера, по невыясненной достаточно причине, мы очистили Прёйсиш-Эйлау.

Сражение при Прёйсиш-Эйлау (с картины Звебеха)

Наполеон, заняв город корпусом Сульта, выдвинул влево кавалерийскую дивизию Лассаля, вправо — драгунскую Мильо и эшелонировал остальные войска за городом. Бенигсен решился на генеральное сражение. При тяжелых маршах армия таяла, оставляя отсталых в таком количестве, что остановка делалась положительно необходимой.

Отказавшись от Прёйсиш-Эйлау как опорного пункта, главнокомандующий наш расположил армию на пустынных открытых холмах между селами Шлодиттен и Серпален, в расстоянии от противника около трех четвертей версты. Тактическим ключом позиции можно было считать командующие Креговские высоты за ее левым флангом.

Ввиду крайнего разноречия историков о силах сторон, столкнувшихся у Прёйсиш-Эйлау, приходится остановиться на предположении генерала Леера, который считает обе армии равносильными, около 70 тысяч каждую.

Русская армия расположилась в сплоченном и густом боевом порядке на протяжении около 3 верст по фронту и с несоответственно малой глубиной; четыре с половиной дивизии — в боевой линии и полторы дивизии с большей частью конницы — в резерве. Боевая линия образовала три линии; правым крылом командовал Тучков, центром — Сакен, левым — Остерман. Дивизии резерва, под общим командованием Дохтурова, стояли: за правым крылом — в общей глубокой колонне из развернутых батальонов и за левым крылом — под командованием талантливого графа Каменского, сына фельдмаршала, в линии полков, из которых каждый в колоннах из развернутых батальонов. Особый отряд Багговута, из четырех пехотных полков, был поставлен уступом впереди левого фланга, у села Серпален. Конница расположена была по всему фронту в нескольких группах: за правым и левым флангами, в центре, при резерве графа Каменского и в отряде Багговута. Артиллерия, под общим начальством Резвого, в большей своей части была массирована в три батареи: 60 орудий — на правом крыле, 60 — на левом и 70 маскированных орудий — в центре. Корпус Лестока ожидался к правому флангу. Грузный боевой порядок русской армии напоминал боевые порядки XVIII столетия; построение — густое, дававшее обильную жатву артиллерийскому огню, и в то же время мало глубокое, обрекавшее войска лишь на пассивное отбитие ударов и мало способствовавшее нанесению таковых при помощи маневра, ибо допускало, в сущности, единственное движение — вперед; частями, способными к маневрированию, были: отряд Багговута, вся конница числом до 150 эскадронов, случайно, в силу обстоятельств — корпус Лестока и, с мешкотным выходом из-за фланга, — шесть полков графа Каменского.