Сергей Охлябинин - Повседневная жизнь Русской армии во времена суворовских войн

Вот лишь два эпизода участия казаков в осаде турецкой крепости Очаков летом — осенью 1788 года.

16 июля Гассан-паша поднимает из-под Очакова буквально весь свой флот. Необходимо, пока не поздно, истребить русскую гребную флотилию. С немалым трудом и с огромными предосторожностями пробираются турки через отмели. Выстраиваются вдоль нашего левого фланга — и всю ночь напролет грохот разрывов, огонь, едкий дым и гулкое эхо, не успев докатиться до берега, перекрываются громом следующего выстрела.

А вот и рассвет. Грозная линия вражеских кораблей, фрегатов и мелких судов устремляется навстречу русским на всех парусах. Османы, уверенные в скорой победе, с презрением посматривают на наши лодки, галеры и плавучие батареи. И тут принц Нассау открывает огонь. Уже через час 70-пушечный турецкий корабль садится на мель. За ним следом и 80-пушечный, да еще и под вымпелом адмирала.

А между тем гребная флотилия приближается. Казаки, сухопутные казаки вдруг дерзко бросаются на абордаж.

Изумлению турок, казалось бы, нет предела. Они видят себя окруженными своими вековыми врагами. Ненависть переходит в ярость. Долго и отчаянно они защищаются, не в силах перейти в наступление. Все тщетно. А в эти минуты плавучие батареи, метающие брандскугели и каленые ядра, поджигают несколько других судов. В равнине вод резкие отражения огня. Злобное шипение мачт и снастей, стремительно падающих в море.

Гассан-паша, потерявший в эти 4 часа 2 тысячи убитых (1500 остались в плену), приказывает отступать. Правда, в битве погибает и кошевой «Верного» войска — атаман Сидор Белый. А яростное отмщение казаков за гибель любимого атамана сводит турецкий флот, стоявший под Очаковым, почти к полному уничтожению.

Захар Чепега получает в знак уважения из рук Григория Потемкина дорогую саблю.

А между тем (во время осады Очакова) Гассан-паша вторично появляется здесь с флотом. Укрепляет остров Березань и оттуда снабжает крепость продовольствием. Затем в спокойной уверенности отплывает в Стамбул.

А уже 7 ноября, ранним утром, казаки подплывают к острову на своих юрких лодках — чайках. Турки сразу же встречают их шквальным огнем с береговых батарей. Казаки отвечают залповым огнем, после чего бросаются в воду и, поспешно выбираясь на берег, поднимаются на вражеские батареи. Оторопелые турки, ретируясь, перебегают в укрепление. Оттуда тотчас же посыпают казаков картечью. И вот тогда предприимчивые нападающие разворачивают на 180 градусов турецкие же пушки. Втаскивают на берег еще и свои, прибывшие с моря, и открывают постоянную, добротную стрельбу.

Все это происходит столь неожиданно и стремительно, что турки не успевают даже осознать происходящее. Выкидывают белый флаг. Потери казаков — 29 человек, при том, что одних только пленных турок взято 320 человек. Кроме того, 23 орудия, 150 бочек пороху, огромный запас хлеба, несколько знамен (за которые Потемкин распорядился выдать по 20 рублей за каждое).

А вскоре к светлейшему является Головатый. Подходя, запевает: «Кресту твоему поклоняемся, Владыко». После чего кладет к его ногам ключи от крепости.

О том, до какой степени укоренилось между бывшими сечевиками вековое братство и с каким трудом они приспосабливались к новым порядкам, свидетельствует следующий случай, также произошедший во время осады Очакова. Однажды один именитый казак в чем-то провинился. Светлейший узнал об этом и приказал полковнику Головатому от себя пожурить виновного. На другой день полковник, являясь с рапортом, докладывает, что приказание его светлости исполнено в точности.

«…Пожурили виновного по-своему». — «Как пожурили?» — поинтересовался Потемкин. — «А просто: положили, та киями откатали так, что едва встал…» — «Как! Майора? — закричал светлейший. — Да как вы могли?..» — «Да и правда, насилу смогли, едва вчетвером повалили: не задался, однако справились. А що за бида, що вин майор? Майорство его не при чему, воно за ним и осталось!»

А за оказанные в этом году услуги войско, кроме высочайшего благоволения, удостаивается наименования «Черноморского».

Как же использовали черноморцев первое время в Русской армии? Конные казачьи полки с большой расторопностью выведывают направление, в котором движется противник. Сноровисто и быстро доставляют провиант и снаряды в опасные места. Держат пикеты и разъезды. И что, пожалуй, главное — служат прекрасными проводниками через хорошо знакомые им очаковские степи.

Множество забот и у пеших казаков. Их юркие лодки видны повсюду. Снуют вдоль морского побережья или в камышах Дуная. Открывают следы неприятеля. Берут на абордаж его корабли и даже штурмуют крепости. Так, например, при активном содействии казаков взяты Килия, замок Тульча, крепость Исакча.

А 18 ноября 1790 года Дунайская флотилия под началом де Рибаса, продвигаясь Килийским гирлом {84} 84 Гирло ( горло ) — одно из речных устьев при Черном и Азовском морях. Особенно известны Дунайские гирла, их еще называли «морской проливец». , подступает к крепости Измаил. Казачий полковник Антон Головатый с 12 лансонами и казачьими лодками встает ниже крепости. А де Рибас со своей флотилией — выше.

Интересно, что перед решительным сражением Антон Головатый получает от де Рибаса на свое судно брейд-вымпел, дабы «…столь почетный командорский знак служил вождю храбрых моряков-черноморцев на казачьей флотилии честью и славой».

Утро 20 ноября. Обе флотилии под прикрытием своих батарей подходят к крепости на картечный выстрел. Жесткая канонада. В то время, как моряки Ахметов и Поскочин громят турецкие суда под самым бастионом, казаки Головатого набрасываются на турецкую флотилию. И начинается страшное избиение противника. 90 судов погружаются в воду или сгорают под натиском «верных».

Потери турок в этот день превосходят все мыслимые размеры — 118 орудий. Флот перестает существовать. Остается, правда, сухопутная твердыня, которую еще предстоит брать Суворову.

Измаил был взят штурмом 11 декабря 1790 года. Но еще в начале того же года Екатерина, предваряя события, отправляет на южные границы России князю Потемкину рескрипт следующего содержания:

«Приемля за благо ревностные труды ваши по устроению войск казацких, которые в течение настоящей с турками войны не один раз на тверди и водах отличилися усердием и храбростью, Всемилостивейше соизволяем, чтобы вы, по главному над ними начальству, именовались великим Гетманом наших казацких Екатеринославских и Черноморских войск и пребываем всегда вам Императорскою нашею милостью благосклонны».

А как же отметила императрица победу, только-только одержанную под Измаилом? Высочайшие награды казакам-черноморцам были воистину царские. Бригадир Чепега получает орден Святого Георгия 3 степени. Полковник Головатый — Владимира 3 степени. А есаул Кутина и писарь Котляревский произведены в полковники. 500 офицеров награждены следующими чинами. А всем войсковым чиновникам императрица жалует, причем наравне с офицерами армии, памятные Золотые Знаки с надписью на аверсе: «За отменную храбрость». А на противоположной стороне, на реверсе: «Измаил взят 11 декабря 1790 года». Казакам же розданы серебряные медали с вензелем императрицы и с надписью — «За отличную храбрость при взятии Измаила декабря 11-го 1790».