Адальбер-Гюстав Аман - Повседневная жизнь первых христиан

Стиль изложения, манера письма значат очень много для восприятия текста читателями. Возможно, кому-то покажется, что автор предлагаемой книги нарочито усложнил повествование, возможно, кто-то сочтет изложение недостаточно плавным, а смысловые переходы не вполне логичными. Что ж, наверное, так оно и есть. Как говорится, стиль — это сам человек. Видимо, наш автор и в своей собственной «повседневной жизни» таков: мысль темпераментного рассказчика опережает слова, и между отдельными высказываниями образуются смысловые провалы, заполнить которые предлагается читателям, которым А.-Г. Аман, определенно, доверяет, рассчитывая на их достаточную подготовленность к восприятию своей работы. Его книга — не азбука для ликбеза, а серьезный труд квалифицированного специалиста, эрудированного человека, желающего вести диалог с достойным собеседником. Хотелось бы надеяться, что у нас найдется достаточно читателей, готовых подтягиваться до уровня книги и ее автора, а не сетовать на то, что планка установлена слишком высоко.

Если попытаться определить, что было наиболее характерным для повседневной жизни первых христиан, то прежде всего обращает на себя внимание некая двусмысленность, двойственность их положения, что и подметил А.-Г. Аман: «Христиане первых веков сталкивались с двойной реальностью: с евангельскими требованиями и повседневной жизнью. Как было примирять жизнь и новую веру, ни на йоту не поступившись ею, но вместе с тем не отказываясь и от земных дел, от ответственности перед семьей и товарищами по работе, не придумывая для себя оправданий?.. — Понятно, что человек, принявший христианство, становился чужим в мире язычников, хотя это и не делало его с неизбежностью гонимым и отверженным. Можно было найти способ взаимоотношений с языческим обществом, прежде всего с официальными властями, и многие его находили. А.-Г. Аман убежден, что образ гонимых христиан, обреченных на катакомбное существование, создается историками, склонными чрезмерно сгущать краски. В этом образе его не удовлетворяет прежде всего то, как изображается жизненная позиция самих христиан: они вовсе не склонны были уходить от мира, прячась в катакомбах; напротив, они были активны, действовали наступательно, даже агрессивно, стремясь как можно шире распространить свое вероучение. Именно эта активность, чрезмерная, с точки зрения языческого окружения, и навлекала на христиан немилость властей, гонения и массовые казни. Если бы они проявляли больше смирения…

Но христиане вовсе не стремились сделаться незаметными, напротив, они всячески обнаруживали свое присутствие в мире, не боясь взаимоотношений, далеко не всегда мирных, с официальными властями и смело вступая в полемику с языческими философами. Гонения на христиан порождали мучеников за веру, пример стойкости которых привлекал в христианские общины все больше приверженцев новой веры. Получался заколдованный круг — для мира язычников, но не христиан, обильный кровавый посев которых приносил еще более обильные всходы.

Таким образом, гонения на первых христиан и массовые казни стали неотъемлемым атрибутом их повседневной жизни. А.-Г. Аман много и красочно пишет о героической стойкости, с которой последователи Христа переносили выпавшие на их долю испытания. Вместе с тем он не упускает случая напомнить, что повседневная жизнь первых христиан складывалась не только из этого, дабы не создавалось ложного представления, будто путь новообращенного прямиком вел на пытки к палачу или на растерзание к хищным зверям. По его мнению, уже в первые века христианства многие приверженцы новой веры, если не большинство, спокойно доживали до старости и тихо умирали в своей постели. Сведений, могущих подтвердить или опровергнуть это мнение, не существует. Косвенным подтверждением правоты автора могут служить призывы апостолов к новообращенным не менять своего прежнего образа жизни и рода занятий, если только они не вступали в непримиримое противоречие с моральными установками новой веры. Так, христианин не мог выполнять какую бы то ни было работу для языческого храма, но занятие торговлей и служба в армии дозволялись.

Мученическая смерть за веру становилась уделом меньшинства, равно как и аскетическое умерщвление плоти в ожидании скорого конца света и второго пришествия Христа. Большинство продолжало вести прежнюю жизнь с ее повседневными заботами, если только кто-нибудь из ближайшего окружения не доносил властям на христианина, желая избавиться от него как от конкурента по ремеслу или торговле. Как справедливо отмечает А.-Г. Аман, обвинения в принадлежности чуждой римскому язычеству вере чаще всего доносились «с улицы», то есть исходили от низов общества, к которым как раз и принадлежало большинство первых христиан.

Автор книги не обошел своим вниманием и формирование организационной структуры Церкви в рассматриваемый им период. По этому вопросу в эпоху первоначального христианства велись ожесточенные споры. Одни решительно выступали против создания жестких организационных структур, ссылаясь на скорое наступление конца света и второе пришествие Христа, подготовкой к которому должен был служить уход от мира — тут уж не до организации и управления. Большинство же, причислявшее себя к Вселенской Церкви, более здраво смотрело на перспективы второго пришествия, готовясь к длительному пребыванию в мире, сосуществованию с миром язычников и постепенной христианизации его. За ними оказалось будущее, и по одной этой причине приходится признавать их правоту. Разумеется, наш автор и не пытается оспаривать ее, однако старается так излагать свою точку зрения, чтобы не дать повода заподозрить себя в симпатиях авторитарным методам руководства, которые все больше входили в практику у глав христианских общин — епископов. Он словно бы предлагает читателям решить, что было предпочтительнее для сплочения разрозненных местных церквей: организационные структуры, институты епископа, пресвитера и диакона или же обладание неким боговдохновенным даром, харизмой, на которое претендовали всевозможные пророки и странствующие проповедники. При всей кажущейся очевидности ответ не столь уж прост и однозначен. Впрочем, такова была и сама историческая реальность: прошли столетия, прежде чем на деле оформилась Вселенская Церковь. А ведь это были века, вобравшие в себя судьбы тысяч (или уже миллионов?) христиан, славных и безвестных, живших той самой повседневной жизнью, к пониманию которой хоть в какой-то мере приближает книга А.-Г. Амана.

Первые христиане считали себя членами единой семьи, и именно тогда обращение «брат» и «сестра» в христианских общинах имело наиболее полный и прямой смысл. Видимо, это обстоятельство и натолкнуло нашего автора на мысль нарисовать несколько «семейных портретов» наиболее известных (благо рассказали о них древние историки Церкви) христиан II века. Именно в этом разделе наиболее рельефно предстает перед читателем повседневный героизм одних из первых исповедников евангельского учения. Не буду пересказывать, о чем именно там идет речь, чтобы не лишить взявших в руки эту книгу удовольствия от ее прочтения. Хочу лишь обратить внимание на некую типизацию, просматривающуюся в подборе «портретов» автором, словно предлагающим читателям самим сделать выводы, возможно, даже более широкие, чем позволяет материал использованных источников, или же дать волю фантазии, дабы восполнить то, о чем умолчали современники (а может и не умолчали, да только безжалостное время сгубило их свидетельства), и в какой-то мере уподобиться французу Кювье, по одной кости воссоздавшему целый скелет древнего ящера.