Адальбер-Гюстав Аман - Повседневная жизнь первых христиан

Марк, житель города Триполи, в Сирии, говорил апостолу Петру:

— Мой дом очень велик, он может принять более пятисот человек. Есть при нем и сад.

Петр нашел это место весьма пригодным для проповеди 84.

Большой зал дома в Амре, также в Сирии, имел размеры 6,3 на 7,2 метра 85. Однако та же самая комната, предназначенная для литургических собраний, особенно в частном доме, могла служить и для других целей, как религиозных, так и мирских. Позднее частные владельцы стали дарить свои дома христианским общинам. Множество римских церквей, например, Святого Климента, Святых Иоанна и Павла, как показывают результаты проводившихся раскопок, были построены на месте частных жилищ. Таким образом, в Риме II века с его мобильным и разбросанным по большой территории населением существовало множество различных мест для отправления культа в отдельных кварталах города, со своими священниками и пресвитерами. «Книга понтификов» возводит появление в Риме первых титульных церквей ко времени папы Эвариста, занимавшего папский престол в начале II века 86.

Самая древняя из сохранившихся церквей находится в городе Дура-Европос, на Евфрате 87. Она представляет собой обычный, как и все другие, дом, расположенный на углу улицы. В этой церкви имеются большой зал для собраний, зал для «трапез любви» и крещальня. Она ориентирована на восток. Есть в церкви и небольшой помост, на котором стояло кресло епископа, в соответствии с директивами «Дидаскалий» 88.

Тогда еще не существовало единого архитектурного стиля для церквей, и места отправления культа как на Востоке, так и на Западе по форме соответствовали жилым домам, типичным для архитектуры данной местности. Со II века появляются первые церкви, построенные специально как культовые сооружения, — сначала в регионах, наиболее удаленных от столицы Империи. Именно в эту эпоху появилась церковь в Эдессе 89.

Юстин оставил нам первое описание воскресного собрания христианской общины. Там, насколько позволяло время, читались деяния апостолов и сочинения пророков. Затем слово брал предстоятель, дабы призвать присутствовавших следовать добрым примерам, о которых те только что слышали. Все поднимались, и начинался молебен. По окончании молитвы приносили хлеб, вино и воду. Предстоятель читал молитву, благословляя Святые Дары причащения. Народ отвечал ему возгласом «Аминь». Затем все причащались. Отсутствовавшие также получали свою долю причастия, которую им доставляли диаконы 90.

Собрание проводил епископ или его уполномоченный 91. Диаконы помогали ему. Служители культа, как и прочие верующие, были одеты в повседневную одежду и ничем не отличались от людей, которых встречали на улице по окончании литургии. В Греции женщины покрывали голову гиматием, представлявшим собой широкий платок, или же использовали для этого полу своего пеплоса 92. В Карфагене Тертуллиан приводил в пример кокеткам местных женщин, не только покрывавших голову, но и закрывавших лицо 93. Непримиримый моралист порицал тех женщин, которые покрывали голову платочком из слишком тонкой ткани. Для юных девушек он «отмерял» длину вуали и указывал, как именно следует ее надевать. Как только он не стал модельером?!

Литургия состояла из двух больших частей: литургии оглашенных, в которой могли участвовать готовящиеся к принятию христианства, и литургии верных, в которой участвовали только христиане и которая завершалась причащением. По определенным дням, помимо воскресений, на Востоке проводилась литургия оглашенных без причащения.

Порядок проведения литургии был один и тот же как в Смирне, так и в Риме, судя по тому, что папа предложил престарелому епископу Поликарпу провести богослужение вместо себя. Вполне возможно, что начиналось оно с приветствия епископа: «Да пребудет Господь с вами! — И с вашим духом!» Семитическая форма этого приветствия, близкая к формулировкам апостола Павла, гарантировала приверженность старине 94. Чтец, очевидно, присутствовавший при этом, читал отрывки из Евангелий и Ветхого Завета. Благодаря Тертуллиану 95мы знаем, что при этом читались и послания апостолов. Читали по-гречески, на языке, наиболее распространенном во всех христианских общинах, от Сирии до Лиона. Ветхий Завет читали в греческом переводе («Септуагинта»), бывшем в употреблении со времен апостолов. Латинский как язык богослужения стал внедряться в Африке с середины II века. На собраниях с использованием обоих языков, греческого и латинского, как, например, в Лионе или Скифополисе, вероятно, присутствовал переводчик, последовательно переводивший тексты, подобно тому, как это до сих пор еще делается в христианских общинах Черной Африки.

Помимо канонических книг христиане читали и другие произведения, например «Послание Климента к коринфянам» или «Пастырь» Гермы. Христиане Коринфа перечитывали по воскресеньям послание папы Сотера 96, в Карфагене читали эдикт папы Зефирина 97. Киприан требовал, чтобы его послания из изгнания читались на собраниях общины 98.

Между чтением и проповедью пели псалмы. При этом все собравшиеся, вероятно, подхватывали один стих в качестве рефрена. В Египте псалмы исполняются именно с этого времени 99. Пение псалмов изначально сближало церковь и синагогу, и это родство сохраняется до сих пор, как заметил главный раввин Рима кардиналу Таппони, выходя из церкви после мессы, проводившейся по сирийскому обряду.

Собравшиеся, в том числе и епископ, сидели. Священник, совершавший богослужение, читал Писание и обращался к пастве. Эта проповедь должна была соответствовать духу страны: более лиричная в Сирии и более сдержанная, с морализаторскими нотками, на Западе. Одна из проповедей II века дает представление о всех проповедях того времени 100.

Проповедь постоянно обращается к слову Божию. В ней доказывается благость Господа как спасителя людей и как судьи Церкви. Особый упор делается на драматический характер существования христианина, противостоящего миру язычников: каждый верующий обречен на беспрестанную борьбу. Истмийские игры, проходившие близ Коринфа, где была произнесена эта проповедь, подсказали проповеднику сравнение с соревнованием на стадионе. Лейтмотивом проходит призыв к покаянию, повторяющийся не менее дюжины раз. «Так поможем же друг другу, дабы обратить к добру даже самых слабых, и все спасемся» 101. Это — не проповедь обретения смерти мученика за веру, а побуждение к верности и солидарности в повседневной жизни.

Вполне вероятно, что призыв приветствовать друг друга поцелуем мира и славословие, восклицание во славу Бога, которым заканчивается Второе послание к коринфянам апостола Павла, открывали евхаристическую литургию: «Благодать Господа нашего Иисуса Христа, и любовь Бога Отца, и общение Святаго Духа со всеми вами. Аминь» 102.