Ллойд Браун - История географических карт

Вернемся вновь к гипотетическому глобусу, испещренному 16 020 верно определенными точками, которые представляют собой не что иное, как опорные точки координатной сети, и сделаем следующий шаг. Соединим точки линиями с севера на юг и с запада на восток. Расстояние между двумя соседними точками составит в среднем около 58 миль [3]. Каждая линия, разумеется, должна быть геометрически правильной, иначе концы у нас не сойдутся. Чтобы провести линию длиной 58 миль, нам потребуется, принимая во внимание кривизну земной поверхности и другие осложняющие факторы, применить принципы топографической съемки вне пределов видимости (геодезические методы). Затем, разграничив аккуратно секции со стороной в один градус, мы получим 16 020 участков земли, площадью в среднем по 3390 квадратных миль; это примерно равняется суммарной площади штатов Делавэр и Род-Айленд. При этом все участки внутри будут совершенно пусты. Однако на 3390 квадратных милях может разместиться множество самых разных ландшафтов!

Существует лишь один способ составить точную карту Земли и отдельных ее частей; он состоит в том, чтобы отправиться в поле и провести съемку. Точно так же существует лишь один способ установить серию опорных базовых линий для такой съемки; он состоит в том, чтобы отправлять в дальние уголки Земли экспедиции с астрономической аппаратурой и геодезическими инструментами. Это чрезвычайно масштабное предприятие, требующее много времени – буквально столетия – и денег. Кроме того, нужен стимул. Наибольший вклад в науку картографии внесли те страны, которые были больше других заинтересованы в развитии своих колоний и мировой торговли; те же, кто сопротивлялся эксплуатации и вторжению чужаков, какова бы ни была их миссия, только сдерживали дело. Суммарный результат на сегодня – пестрая карта мира, как в буквальном, так и в переносном смысле. Дел еще много. В 1932 г. английский географ Кеннет Мейсон писал: «Я дал понять, что мир уже открыт, но я сомневаюсь, что хотя бы для сотой части суши проведена достаточно подробная съемка, удовлетворяющая современным требованиям. Если дни первооткрывателей практически закончились, то для геодезистов только занимается рассвет».

Картография не возникла разом как вполне сложившаяся наука или хотя бы искусство; она развивалась медленно и трудно, и истоки ее происхождения более чем туманны. Первая и наиболее важная стадия ее развития приходится на последнее столетие дохристианской эры, и проходила она в Александрии, римской столице Египта. Этот город, расположенный всего в 12 милях от Канопского устья Нила, был на тот момент крупнейшим информационным центром, где приходившие со всего света новости просеивались и взвешивались. Кроме новостей, в Александрии взвешивались специи, руды и драгоценные безделушки, привезенные из Верхнего Египта и из Центральной Африки, сказочные изделия Индии и Аравии, предназначенные для перепродажи или использования на «величайшем базаре обитаемого мира».

За двадцать пять лет до рождения Христа не было на свете места, где жилось бы интереснее, чем в Александрии. Это был город-космополит, место встречи головорезов и королей; в нем, будто в громадном горшке, перемешивался человеческий материал из самых отдаленных уголков земли. За три столетия, миновавшие с момента ее основания, Александрия прошла в культурном отношении немалый путь. Богато наделенная чудесами природы, она сумела значительно приумножить полученное наследство шедеврами архитектуры, сокровищами искусства и книгами; по красоте и значению она соперничала с самим Вечным городом. Александрия превратилась в подлинный центр эллинского мира, в манящий светоч для путешественников и рай для ученых, – в город, где человек мог думать.

Среди европейских путешественников, которые в 25 г. до н. э. пересекли Mare Nostrum (Средиземное море), чтобы посетить Александрию, был и молодой человек по имени Страбон, уроженец Амасии, столицы бывшего Понтийского царства, – важная фигура в нашем повествовании [4].

Страбон был любопытным путешественником; кроме того, он лучше многих способен был оценить то, что ему предстояло увидеть. Он родился в 63 г. до н. э. и получил прекрасное образование, благо семья его владела значительными богатствами. Будучи в Риме, он учился у Тирраниона, которого Цицерон считал способным философом и выдающимся географом. Страбон стал убежденным стоиком, верным последователем Зенона из Китиона – основателя секты, для которого физика, этика и логика представляли собой «служебные искусства», без которых невозможно применять философию и посредством этого приобретать знания. Мудрость и знания для него были синонимами. У Страбона не было времени на Аристотеля и его перипатетическую школу.

После завершения формального образования Страбон отправился путешествовать; как странствующий ученый, он был занят постоянными поисками интеллектуальных стимулов и развлечений. На западе он добирался до побережья Тиррении (Этрурии) напротив Сардинии; на юг заплывал из Понта Эвксинского до самых границ Эфиопии. Некоторое время он провел в Риме и его окрестностях, откуда затем отправился в Коринф. Он хорошо знал Понт; бывал в Милазе, Алабандо, Траллесе, Магнезии, Смирне и Бейруте и рассматривал все это как своего рода достижение: «Невозможно найти среди писавших о географии человека, который путешествовал бы на расстояния гораздо более значительные, чем я». Достойным завершением странствий Страбона стала Александрия, куда он приехал, вероятно, через Пелузий. Там он вместе со своим другом Элием Галлом, префектом Египта, смог исследовать Нил и изучить богатейший материал королевских библиотек. Никто не знает, собирался ли он уже тогда написать восемнадцатитомный трактат по географии, но известно, что он приехал в Александрию с коротким визитом, а остался на пять лет. Что же за город увидел путешественник?

Александр Великий, герой-завоеватель и «освободитель», вошел в Египет осенью 332 г. до н. э., чтобы освободить народ от персидского ярма. Его первой заботой стал выбор места для постройки города, достойного стать столицей страны, которую он собирался освободить. Он выбрал для этого узкую полоску земли между Средиземным морем и озером Марьют (Себака, Бирк-Марьют) возле крайней западной оконечности дельты Нила. Мемфис не подошел на роль столицы, так как лежал очень далеко от побережья и был слишком египетским, а древний Навкратис – известный торговый город – пользовался крайне дурной славой и был слишком непривлекателен. Более того, Греция была заинтересована в том, чтобы богатства Египта возможно скорее перекочевали в ее закрома, а это означало, что первостепенное значение приобретала хорошая гавань. Возможно, кое-кому выбранное для Александрии место показалось не слишком многообещающим, но там была необходимая гавань, да и вообще на тот момент это было единственное место береговой линии дельты, не подвергавшееся опасности затопления илом, который в огромных количествах выносил Нил.