Сергей Балмасов - Белоэмигранты на военной службе в Китае

Когда Нечаев оправился от ранения, он сразу поехал в Русскую группу, но ехать ему пришлось не в отдельном вагоне, подобающем его рангу, а в простом поезде. Это говорило о том, что прежнее влияние им было утрачено. Приехав в Цинанфу, он обнаружил, что Чжао не торопится сдавать ему должность, и некоторое время он был «за штатом», так как китайцы «забыли» издать соответствующий приказ об его назначении на прежнее место [257]. Это было весьма символично и свидетельствовало о потере прежнего влияния за время его нахождения в госпитале. Этому положению Нечаева содействовали и его русские недоброжелатели. Однако Чжан Цзучан, проводя смотр, по признанию Тихобразова, увидел, что противники Нечаева даже не смогли нормально показать ему свои подразделения [258], чего при Константине Петровиче не было. Это произошло, по описанию Тихобразова, так: «3 октября 1926 г. – смотр – скандальное представление 165-й бригады – дети и старики. Наши, 105-й полк, плохо выправлены. Вообще, впечатление гадкое. И это при том, что пыли было много, и она скрашивала все дефекты. Тупан отказался от ужина» [259]. Это привело к тому, что Нечаев буквально через день после этого получил прежнюю должность. После этого он сразу стал наводить порядок и назначать на важные посты своих людей, к числу которых принадлежали Стеклов и Смирнов.

Интересно то, что общественности передавали происходившее у нечаевцев в розовом цвете. Например, в парижской эмигрантской газете «Возрождение» об этом писали так: «Дивизия, понесшая значительные потери в боях под Пекином и Нанкоу, теперь пополнена, реорганизована и перевооружена, причем ее артиллерия получила совершенно новые пушки. Маршал Чжан Цзучан в первой половине октября произвел ее частям инспекторский смотр. Все русские части представились в блестящем виде. Был показан полный цикл всех строевых занятий и полевая подготовка войск. Конвойная сотня подполковника Танаева блеснула прекрасной выучкой всадников, отличной выездкой лошадей и лихим сотенным учением. Традиционная казачья джигитовка, рубка и уколы пиками, вызвали всеобщее восхищение. Второй конный полк В. С. Семенова, в составе 6 сотен с пулеметной командой, проделал полковое учение «по сигналам» и «в немую», завершенное стремительной атакой в конном строю. Во время учения маршал несколько раз благодарил полк. Отлично представилась Военно-Инструкторская школа под командой Тарасова, показавшая наступление боевого порядка роты, начиная с дальних дистанций и кончая штыковым ударом. Кроме того, юнкера этой школы продемонстрировали образцовые примеры гимнастики и фехтования. В пехотных частях было обращено особое внимание на маневрирование, применение к местности и метание ручных и ружейных гранат. При этом наибольшее искусство в метании гранат проявили «гренадеры» 105-го пехотного полка. В речи, обращенной к юнкерам, Чжан Цзучан подчеркнул, что с занятием Тяньцзина, Пекина и Калгана борьба с большевиками не кончилась и что он считает своим долгом бороться с ненавистным врагом, где бы он ни появлялся, до полного его уничтожения. Точно так же Чжан Цзучан отметил жертвенное служение «горсти русских храбрецов», продолжающих активную борьбу с большевиками с оружием в руках вместе с его войсками. Наблюдая русские части в бою и в мирной жизни, маршал всегда восхищался величием русского духа, крепостью воинской дисциплины, сознанием долга и корректным отношением их к мирным жителям. Он уверен, что, пройдя через горнило несчастий, русские воины станут еще сильнее и этот «русский дух» в них никогда не погаснет. Обращаясь к русским конным частям, Чжан Цзучан сказал, что они с честью поддержали славные традиции старой русской конницы, которая, по справедливости, считалась лучшей кавалерией в мире. «Большое Вам, русские, спасибо!» – такими словами маршал закончил свое обращение к русским частям. По старому русскому обычаю, все части, бывшие на смотре, получили денежные награды» [260].

Но все это было обыкновенное «очковтирательство», рассчитанное на публику. Как видно из вышеизложенных документов, ситуация была обратна той, что рисовали газетчики. Реально положение было очень серьезно и говорило о том, что при столкновении с более мощными, чем раньше, противниками русские не выдержат. Этому способствовали допущенные в отсутствие Нечаева злоупотребления. По признанию Тихобразова, Нечаев нашел их действия – Михайлова, Меркулова, самого Тихобразова – разваливающими Русский отряд. Главная цель меркуловцев по устранению Нечаева не была достигнута, что во многом было обеспечено, по словам Тихобразова, поддержкой генерала основной массой белогвардейцев [261].

Вернувшись к командованию, Нечаев, у которого с Чжао сложились напряженные отношения, первым делом отменил многие его приказы [262]. Уже в октябре Нечаев отметил, что в интендантстве в его отсутствие было много случаев «нецелевого расходования» или воровства денег. За такое Константин Петрович просто увольнял виновных [263]. Были при этом анекдотичные случаи. Так, Нечаев, уехав после учений 26 октября в Пекин и вернувшись в Цинанфу 31 октября, обнаружил, что за это время исчезло много денег. Было проведено расследование, которое установило, что «начштаба дивизии Тихобразов допустил полный беспорядок в ведении денежной отчетности, неправильное и расточительное расходование денежных сумм и ряд злоупотреблений с ними» [264]. Было также установлено, что товары для интендантства и лавок, обеспечивающих отряд продуктами и товарами первой необходимости, покупались по завышенной цене у спекулянтов [265].

Нечаев пощадил Тихобразова и не стал применять к нему тяжелого наказания, ограничившись «строжайшим выговором» с обещанием в случае непринятия с его стороны мер к исправлению ситуации наказать его более сурово. Кроме того, Тихобразов должен был восполнить «неправильно» израсходованные деньги [266].

Видя свою неспособность «свалить» Нечаева открыто, его противники решили вести борьбу против него тайно. Так, Тихобразов решил в эмигрантских СМИ объявить Нечаеву бойкот, подговорив издателей, чтобы они ничего о нем не печатали: «Это молчание будет хуже критики» [267].

Вслед за боевыми успехами Чжан Цзолин решил увеличить в своих войсках численность русских и в первую очередь бронепоездов. Теперь их число довели до шести и они стали дивизией: 1-я бригада – «Пекин» и «Тайшань» (начальник – генерал Чехов); 2-я бригада – «Хонан» и «Шантунг» [268](начальник – генерал Лю Шиань); 3-я бригада – «Великая Стена» и «Великая река» (начальник – генерал Ян Таю). Несмотря на то что в броневых силах было много китайских начальников, команды самих бронепоездов состояли почти исключительно из русских. Сами русские наемники сообщали, что «каждый бронепоезд состоит из 5 бронированных платформ-вагонов, оборудованных по последнему слову техники. Вооружены бронепоезда дальнобойными орудиями и пулеметами» [269]. Кроме них имелись бронепоезда с русскими командами в войсках чжилийского маршала Чу Юпу, например превосходившие по мощи остальные броневики Северной коалиции «Чжили» и «Хубэй».