Сергей Балмасов - Белоэмигранты на военной службе в Китае

В это время конный полк Семенова стоял на позициях вдоль реки Уланхэ, вниз по ее течению на 15–20 километров от остальных русских частей, и к началу столкновения с мукденцами связь с ним установить не удалось. Командиры наемников договорились сдаваться все сразу, но преждевременной сдачей двух бронепоездов Макаренко подвел остальных. После начала боя с мукденцами Чжан Цзучан приказал ему с бронепоездами «Чжили» и «Хучуан» выехать в сторону Мукдена и вступить в бой с армией Чжан Сюэляна. Он, подъехав к окопам противника вплотную, начал переговоры и вскоре сдался мукденцам, но раньше установленного срока, так как у русских был уговор, что бронепоезда будут сдаваться вместе с конниками и летчиками. Поступок Макаренко в отношении других русских был, по сути, предательством, но реально все вместе они сдаться могли вряд ли. Чжан Цзучан разделил их, послав два бронепоезда Макаренко и полк Семенова против мукденцев, а Конвойную сотню и три бронепоезда против Чан Кайши. Когда другие русские уже двигались на север для сдачи, Макаренко подвел остальных. Возможно, что русские все же успели бы сдаться мукденцам, так как оставшиеся бронепоезда уже подтянулись к разъезду Шимен, откуда до их позиций было рукой подать, но генерал Пыхалов, желавший выслужиться перед Чжан Цзучаном, сразу после сдачи Макаренко доложил ему об этом.

В итоге три бронепоезда, авиаотряд и Конвойная сотня сдаться не смогли, так как войска Чжан Цзучана окружили их. В это время, 14 сентября, Чжан Цзучан заключил перемирие с Чан Кайши, и «около 12 часов его войска, появившись с фронта на реке, быстро развернулись и повели наступление на мукденцев. Мукденцы сразу же были оттеснены. Чжилийско-шандунские войска, вопреки ожиданиям, проявили необычайное упорство в бою» [585]. К 13 часам дня 14 сентября Чжан Цзучан узнал о сдаче мукденцам полка В. С. Семенова. Видя, что русские команды бронепоездов «Юньчуй», «Линчен» и «Чан-Чжен» ведут себя довольно странно и не принимают участия в бою, «Чжан Цзучан присылал к ним роту конвоя, а затем явился к ним сам и категорически приказал открыть по мукденцам огонь, указывая цели» [586].

Поэтому командам бронепоездов пришлось с 14 по 18 сентября сражаться в упорных боях против мукденцев, потеряв 2 человек убитыми и 32 ранеными, «находясь все время своей работы под личным наблюдением Чжан Цзучана» [587]. Мукденцы были разбиты, но положение Чжан Цзучана оставалось тяжелым. Поэтому 19 сентября он начал с Чжан Сюэляном мирные переговоры, «и бой затих, хотя части оставались в окопах». Однако ночью 21 сентября Чжан Цзучан объявил, что «мир с мукденцами – фальшивый». Он убедился в их вероломности и решил перейти к Чан Кайши. «Ночью же его войска начали быстро сниматься с позиций и отходить к реке. Бронепоездам было приказано отходить на разъезд Чико-Чуанг, первый от реки, и сдаваться. Они оставались на разъезде Шимен до утра, когда последние отступающие части войск Чжан Цзучана уже обстреливались наступающими мукденцами. Перед русскими опять стал вопрос: «Кому сдаваться?» У нас были сведения, что сдавшиеся с Макаренко были начисто ограблены мукденцами и арестованы. Сдаваться теперь мукденцам, обозленным огромными потерями и нашим «вероломством», – означало рисковать быть перебитыми. Обсудив положение с командирами бронепоездов и желая спасти жизнь оставшимся русским, мы решили исполнить приказ Чжан Цзучана. Отведя бронепоезда на разъезд Чикоу-чуанг, мы сдались южанам. Сам Тупан с русским конвоем пробился к мосту, но здесь неожиданно отказался идти к южанам, переоделся солдатом и скрылся с несколькими людьми. Русский конвой, бывший с ним до конца, после его ухода перешел реку и был разоружен» [588]. Поступок Чжан Цзучана объясняется тем, что он получил данные о том, что Чан Кайши хочет его убить. Как ни странно, гоминьдановцы приняли русских намного лучше, чем северяне. По словам сдавшихся, «команды были сняты с бронепоездов и разоружены, кроме командиров, которым были оставлены «маузеры» с вещами, и мы были отправлены на станцию Лин-чия-фу» [589]. После этого русских перевели в Таншан и поместили в казармах. Сюда их бронепоезда подогнать не удалось, так как путь от моста через реку Уланхэ был испорчен, и они были оставлены на передовых позициях южан. Вскоре путь отремонтировали, и бронепоезда, которые войска Чжан Сюэляна всеми силами пытались уничтожить, были спасены, и русским предложили снова служить на них. Так меньшая часть Русского отряда – группа Мрачковского оказалась на службе Чан Кайши. В ее составе были команды бронепоездов «Таншань», «Чан-Чжен», «Линчен», «Юньчуй» и Конвойная сотня [590]. Кроме того, во время «лебединой песни» Шаньдунской армии, когда она разбила армию Чжан Сюэляна, были также отбиты бронепоезда Макаренко, попавшие во время перехода к Чан Кайши, и поднятый после крушения бронепоезд «Чендян». Эти бронепоезда удалось отбить потому, что мукденцы увели сдавшихся русских и не смогли угнать броневики в тыл, так как еще раньше разобрали перед ними путь [591], опасаясь, что они уедут обратно.

«Мрачковцы» считали, что их предал сам Чжан Цзучан, ввязавшись в новую авантюру и затем бросив. Когда они оказались на службе Гоминьдана, то ирония судьбы была в том, что выяснилось, как писал 10 октября 1928 г. командир бронепоезда «Таншань» А. Котелов, что «отношение к нам – <���…> лучшее, чем было у Тупана. Ничего подобного, конечно, нельзя было ожидать» [592]. Таким образом, Чан Кайши, против которого русские наемники воевали полтора года, оказался вовсе не таким, каким его представляли. По словам Котелова, «скоро мы садимся у кантонцев на бронепоезда. Организация остается старой, без изменений» [593]. Но угнетало белых офицеров то, что у южан – «дух несимпатичный: над головой – красная тряпка, ходят без погон и на митингах, устраиваемых генералом Тан-зун-чи, говорится, что армия и народ – едины, идет ругань всех маршалов. В общем, все, от чего ушли из России, есть здесь» [594]. Утешало их лишь то, что «одновременно здесь никто не отзывается одобрительно о большевиках и даже обижаются, если спрашиваешь, не большевики ли они» [595].

Котелов и другие русские, перешедшие к Чан Кайши, пытались оправдываться в этом поступке тем, что их вынудили обстоятельства и стремление попытаться выручить тех русских, которые сидели в тюрьме в Нанкине [596].

Всего на службе южан оказалось не менее 230 бывших нечаевцев [597]. Но большинству из них не удалось послужить долго у гоминьдановцев. Это было вызвано заключением «мира» между Чан Кайши и Чжан Сюэляном. Поэтому «лишние войска», в том числе и русские, были распущены. В феврале 1929 г. была демобилизована бывшая Конвойная сотня Чжан Цзучана. В итоге на службе Чан Кайши осталось около сотни русских наемников во главе с Мрачковским, ставшим полковником гоминьдановской армии.