Константин Быков - Последний триумф Вермахта. Харьковский «котел»

12 мая 1942 года армии Юго-Западного направления, руководимые С. Тимошенко, И. Баграмяном и Н. Хрущевым, при поддержке большого количества танков, авиации и артиллерии перешли в наступление. Быстро прорвав немецкий фронт, они устремились к Харькову.

29 мая все было закончено. «В течение каких-либо трех недель Юго-Западный фронт, благодаря своему легкомыслию, не только проиграл наполовину выигранную Харьковскую операцию, но успел еще отдать противнику 18–20 дивизий… Если бы мы сообщили стране во всей полноте о той катастрофе [1] Другими словами, Сталин опровергает сводку Совинформбюро от 31 мая, в которой сообщалось, что «наши войска в этих боях потеряли убитыми до 5 тысяч человек, пропавшими без вести 70 тысяч человек, 300 танков, 832 орудия и 124 самолета». Согласно Сталину («…18–20 дивизий») наши потери в Харьковском сражении составили около 200 000 человек, «отданных противнику», т. е. убитыми и пленными. Сталинская военная оценка потерь более близка к современным российским исследованиям (по данным, приводимым в «ФИ», 207 047 человек попали в окружение, то есть были убиты или пленены), чем к немецкой в годы войны (239 036 только пленных). , которую пережил фронт и продолжает еще переживать, то я боюсь, что с вами поступили бы очень круто», — сказал И. Сталин в адрес руководителей Юго-Западного направления, еще не зная, что поражение под Харьковом приведет к прорыву немцев на Волгу и Кавказ.

«Подготовка» к харьковской катастрофе началась еще в январе 1942 года и состояла из следующих ключевых пунктов:

1. 18 января началась Харьковская наступательная стратегическая операция, которая закончилась в конце января тем, что советские войска попали в полуокружение в районе Барвенково — Лозовая. Это полуокружение обычно называют географически — Барвенковским выступом. Однако скупой на «шапкозакидательство» начальник Генерального штаба Б. Шапошников назвал этот выступ так, как и подобает военному человеку, — оперативным «мешком». С конца января наступательная операция, которую позже, по ее реальным результатам, назвали Барвенково-Лозовской, переросла в оборонительную и продолжалась до марта.

2. В марте, почти без перерыва, началась еще одна кровопролитная, но малоизвестная по официальным историям войны Харьковская операция, проводимая командованием ЮЗН как две частные операции:

— 7 марта в наступление перешли 6-я и 38-я армии Юго-Западного фронта, которые должны были разгромить чугуевско-балаклеевскую группу войск противника и освободить Харьков [2] Москаленко К.С. На Юго-Западном направлении. 1941–1943. Воспоминания командарма. Книга 1. — М.: Наука, 1973. — С. 150. ;

— 12 марта в наступление перешли 9-я армия и оперативная группа А. Гречко Южного фронта с целью разгромить славянско-краматорскую группу немецких войск [3] Гречко A.A. Годы войны. — М.: Воениздат, 1976. — С. 129. .

Интенсивные, с большими потерями бои продолжались весь март и первую декаду апреля. Однако даже расширить горло Барвенковского оперативного «мешка» не удалось, и часть войск ЮЗФ и ЮФ по-прежнему находилась в полуокружении.

3. В результате этих операций (январско-февральской и мартовско-апрельской) войска Юго-Западного направления теряли каждый месяц в среднем по 110–130 тысяч человек и только к середине марта, когда до окончания боев было еще очень далеко (3-я немецкая танковая дивизия, например, еще не нанесла удар по войскам Москаленко), имели некомплект личного состава только в стрелковых соединениях 370 888 человек [4] Из доклада Главнокомандования Юго-Западного направления № 00137/оп в ставку ВГК об обстановке, сложившейся к середине марта 1942 г. на фронтах Юго-Западного направления, и соображениях о перспективах боевых действий войск направления в весенне-летний период 1942 г. от 22.03.1942 (Военно-исторический журнал. — 1989. № 12). .

4. Подготовка к третьей, майской, Харьковской операции началась еще в марте и проводилась не только в условиях беспрестанной убыли обстрелянного личного состава с заменой его новобранцами, но и в условиях практически нулевых знаний о противнике. Стыдно об этом говорить, но за период с июня 1941-го по март 1942 года советское командование так и не узнало, из скольких же танков, по штату, состоит немецкая танковая дивизия!

Барвенково-Лозовская наступательная операция. Январь 1942 г. (из А. Гречко)

Барвенково-Лозовская наступательная операция. Январь 1942 г. (из истории 44-й пехотной дивизии)

22 марта, через 9 месяцев после начала войны, Тимошенко, Хрущев и Баграмян непреднамеренно дезинформировали Сталина и Ставку ВГК: «Если допустить, что все танковые и моторизованные дивизии, находящиеся в данное время против Юго-Западного направления, будут вновь пополнены до уровня начала войны, то мы будем иметь против войск Юго-Западного направления… при первом варианте 7400 и втором — 3700 танков. Однако, учитывая значительные потери противника на протяжении всего периода войны с нами, более вероятно, что ему под силу будет иметь против Юго-Западного направления количество танков по второму варианту, т. е. до 3700 единиц» [5] Там же. (Из доклада Главнокомандования Юго-Западного направления № 00137/оп от 22.03.1942.) . При этом под первым вариантом Главнокомандование ЮЗН понимало полный штат дивизии, который, по его мнению, составлял 500 танков для тд и 250 танков для мд, а под вторым, неполноштатным вариантом соответственно 250 и 50 танков. На самом деле полный штат немецкой танковой дивизии, где только один из трех полков был танковым, составлял от 150 до 220 танков (для 2- и 3-батальонных танковых полков соответственно).

При средней численности полностью укомплектованной танковой дивизии в 170–180 танков становится понятной та зловещая роль, которую сыграла в Харьковском сражении эта катастрофическая переоценка сил противника. Когда 13 мая по войскам нашей северной группировки ударили немецкие танки и когда вопреки ожиданию оказалось, что удар наносит не одна, а две танковые дивизии, то есть не 250–500 танков, как неверно полагали, но к чему приготовились, а 500–1000 танков, то нервы у советского командования должны были дрогнуть и оно должно было запретить, по крайней мере до выяснения обстановки, ввод в бой двух танковых корпусов на участке южной ударной группы. Однако реально две немецкие танковые дивизии насчитывали в своем составе меньшее количество танков, чем те 250–500, к отражению контратаки которых были готовы 38, 28 и 21-я армии. Обе немецкие танковые дивизии мог бы ополовинить 22-й танковый корпус 38-й армии, если бы он реально существовал, а не был разбросан бригадами по стрелковым дивизиям. Вторую половину немецких танков могла бы добить советская авиация, которая утратила господство в воздухе только 18 мая…