Сергей Верёвкин - Вторая мировая война: вырванные страницы

Характерный пример именно такой народной армии — колчаковские Ижевская отдельная стрелковая дивизия и 15-я Боткинская стрелковая дивизия, кстати, воевавшие против власти государства рабочих и крестьян под красными (!) знаменами и состоявшие целиком из рабочих Ижевского и Воткинского военных заводов. Там также солдаты обращались к своим офицерам на «ты», не ходили гусиным шагом и ровным строем, одеты были кто во что горазд (как и солдаты РОНА — от бедности великой). Но в то же время это были самые стойкие колчаковские соединения.

Но были и нарушения дисциплины другого порядка. Обычаи, идущие из зоны, лагеря, тюрьмы, разъедавшие душу и в конце концов разлагавшие бойцов. Это пользовавшиеся в частях РОНА большой популярностью карточные игры на интерес: на деньги, на обмундирование. Азартные игры, разжигавшие алчность, поощрявшие нечистоплотность, потихоньку делали свое грязное дело, постепенно превращая бойцов — народоармейцев — в бандитов, мародеров и шкурников.

И Каминьский не давал должного отпора этой крайне тревожной тенденции. Более того, дисциплинарный устав Русской Освободительной Народной Армии был разработан штабом РОНА и утвержден Каминьским только в июле 1943 года. Почти через два года после создания первых отрядов Народной Армии. Когда уже четко и жестко, но совершенно без какого-либо определяющего влияния со стороны комсостава сформировались свои войсковые традиции, свои понятия о добре и зле. Поздно, слишком поздно был разработан и введен в действие дисциплинарный устав!

А вот Константин Павлович Воскобойник, интеллигент Воскобойник, такой отпор, резкий, адекватный и своевременный, дал бы непременно.

Но умница и интеллигент Воскобойник в «Локотском Округе» занимался в первую очередь государственным строительством и хозяйственным обустройством Локотщины, созданием и развитием партии НСПР «В» («В»). Короче, хозяйством. И перспективой.

А вот Каминьский Бронислав Владиславович занимался непосредственно созданием, боевым сколачиванием и развитием боевых отрядов Народной Армии. Он, Каминьский, руководил непосредственно антипартизанскими акциями. Он решал на месте только что угасшего боя, довести ли взятого в плен «партизана» до Локотя или на месте устроить ему скорые суд и расправу. Он формировал лицо армии, по его действиям равнялись солдаты, боготворившие своего храброго и лихого командира.

И то, чего в конечном итоге сформировалось именно такое, лицо РОНА, которое ужасало своим видом не только немцев (явно немного лукавивших при этом), но и соратников по борьбе с коммунистами из НТСНП, вина и «заслуга» в первую очередь самого Бронислава Владиславовича Каминьского.

Работники НКВД пытались уничтожить и самого Бронислава Каминьского, тем более что в его лице «Локотская Республика» получила вождя, едва ли не более талантливого, чем погибший на поле боя с оружием в руках за своих, ставших ему родными «локотчан» Константин Воскобойник.

Только Воскобойник строил свою работу в расчете на долгую перспективу и на масштабы всей России, а Каминьский все больше и больше подпадал под «каток» сиюминутных потребностей, нужд, бед. Он постоянно вертелся, как уж на сковородке, латал и латал дыры. Он становился все более незаменимым для «локотчан», для бойцов РОНА. На него все более и более равнялись все простые бойцы Народной Армии. А у него все менее и менее оставалось выдержки и терпения и все более и более накапливалось злобы, жестокости, ярости от сознания собственного бессилия и ощущения тупика, ловушки, западни.

Несколько раз Каминьский попадал в засады, подстроенные НКВД, но всякий раз Господь его хранил. В июле 1942 года машина Каминьского, направлявшегося из Локотя в Комаричи для проверки хода развертывания комаричского батальона РОНА в пехотный полк, была расстреляна из засады, шофер и два сопровождающих были убиты, сам Каминьский был легко ранен. Через пару недель специально подготовленный диверсант-разведчик из партизанской бригады НКВД «За Родину» Аркадий Лешуков, переодетый в форму военнослужащего Русской Освободительной Народной Армии, подстерег Бронислава Каминьского, когда тот выходил из здания штаба РОНА. Когда Каминьский уже садился в автомашину, чтобы ехать в окружную больницу проведать раненых бойцов РОНА, Лешуков передал ему подарок — книгу, завернутую в красивую бумагу. Все в Локоте знали, что Бронислав Владиславович Каминьский является страстным книголюбом, заядлым завсегдатаем локотской окружной библиотеки. Лешуков передал ему мину-ловушку, запрятанную внутрь разрезанной книги и срабатывавшую на раскрытие книги, и моментально скрылся за зданием штаба.

Каминьский, который уже отъезжал от здания штаба, с благодарностью принял подарок и, сев в машину, стал машинально разворачивать сверток и открывать книгу. В последний момент Бронислав Владиславович, увидев вкладку в книгу, моментально понял, что это такое, и также быстро выбросил заминированную книгу в опущенное боковое окно машины (благо, оно было открыто из-за жаркого дня), и взрыв прогремел уже вне машины. Только чудо и мгновенная реакция спасли его тогда. После этих покушений — расстрела машины Каминьского из засады, неудачной диверсии с книгой-миной — работникам НКВД удалось провести в жизнь еще одну спецоперацию. Через начальника контрразведки РОНА Фарида Капкаева они подпустили ему еще одну фальшивку о том, что нападение на машину Каминьского, а также попытку его подрыва миной-ловушкой организовал начальник комаричского отдела полиции и командир того же батальона РОНА Масленников, ранее неоднократно имевший со стороны Каминьского ряд замечаний.

Масленников, сын новомученика российского — священника, уничтоженного в годы советской власти государства рабочих и крестьян, — в годы Гражданской войны служил у Деникина и Врангеля, был подпоручиком Русской Армии генерала барона Врангеля, чудом уцелел во время «зачисток» бывших белогвардейцев в начале тридцатых годов (ему тогда повезло оттого, что он в самом начале коллективизации — в феврале 1930 года — был выслан в отдаленные местности Северного края и поэтому не попал ни в дело «Весна», ни в дело «Казачьего блока», которые были раскручены годом позже). Перед войной, пройдя ссылку и получив при выходе на волю «чистые» документы (хотя о какой чистоте можно говорить, когда речь идет о «Справке об освобождении»), Масленников несколько лет работал бухгалтером конторы «Маслопрома». Он был стойким врагом советской власти.

Работники НКВД, пытаясь внести разлад в ряды РОНА, через своих агентов в окружении Каминьского и Масленникова натравливали Каминьского на Масленникова и наоборот. Ранее они уже заложили мощный камень в фундамент недоверия Каминьского к Масленникову — убили заместителя Каминьского по Комаричскому району бургомистра Александра Раздуева, подбросив фальшивые доказательства Брониславу Каминьскому, что это убийство — дело рук Масленникова, избавлявшегося от «человека Каминьского» в Комаричах. Раздуев был верным соратником Бронислава Владиславовича Каминьского, он вместе с ним, а также еще с самим Воскобойником Константином Павловичем стояли у истоков «Локотской Республики». Потеря Раздуева была тяжелой утратой не только для Каминьского, но и для всей «Локотской Республики. Тогда Масленникову удалось как-то отговориться, оправдаться, но полностью убедить Каминьского в своей непричастности не удалось. Каминьский перестал доверять Масленникову, и нужен был только серьезный повод, провокация, чтобы из огонька недоверия вспыхнуло пламя неверия.