Михаил Галактионов - Париж 1914 (темпы операций)

Подробнее см. Приложение 1 «Хронология политических событий лета — осени 1914 года». В кн. Б.Такман «Первый блицкриг, август 1914 г.» М., ACT, 1999 г.

Мы рассматриваем сражение на реке Эна, как первый этап «Бега к морю» — установления позиционного фронта к северо-западу от Вердена.

Сокращенная версия. Полный текст см. в кн. Б.Такман «Первый блицкриг, август 1914 г.» М. ACT, 1999 г.

Следует отметить, что подобные случаи имели место и в предшествующие эпохи. Так, в кампаниях Наполеона можно найти два примера использования «крепости — ловушки»: Мантуя и Ульм.

Атака Мобежа была поручена 7–му резервному корпусу генерала Цвеля. Крепость имела гарнизон около 50000 человек при 350 орудиях. Обстрел начался 31 августа, но ввиду недостатка боеприпасов немцы стреляли редким огнем. Четвертого сентября развернулась атака пехоты, уже на следующий день пали форты Берсильи и Салемань. Седьмого сентября, в разгар Марнской битвы, генерал Фурнье сдал крепость немцам, хотя, как признал в своих воспоминаниях Цвель, «пехота могла бы еще долго удерживать эти укрепления». Первоклассная крепость Мобеж пала, продержавшись всего шесть дней. Она отвлекла на себя только три пехотные бригады противника.

Сокращенная версия. Полный текст см. в кн. Б.Такман «Первый блицкриг, август 1914 г.» М… ACT, 1999 г.

С 8 по 13 сентября 18–я пехотная дивизия включалась в состав 11–го корпуса.

С 9 по 12 сентября включался в состав 9–й армии.

По итогам гибели «Магдебурга» и проигранного боя в Гельголандской бухте немцы даже не провели формального расследования. Во всяком случае, виновные названы не были.

В рамках современных представлений о психологии принятия решения данная директива вообще не ставит каких-либо конкретных задач. Утверждение «целью операций явится нанесение потерь английскому флоту…» относится к разряду благоглупостей и не содержит никакой информации. Уточняющие его смысл обстоятельства образа действия («путем нападения…», «путем наступательных минных операций…») не отвечают на основные вопросы «Где?», «Когда?», «Какими силами?» и, кроме того, содержат оговорку.

Следующий пункт начинается с условного предложения, что совершенно недопустимо в директивных документах. Хотя уже само условие («уравнение сил») практически невыполнимо, результирующая часть включает еще три дополнительных оговорки, в том числе — нелепое для военного приказа (да и любого текста повелительного наклонения) словечко «пытаться». В самом деле, как можно пытаться вступить в бой? Рассуждения про «благоприятный случай», который может «представиться ранее», относится к категории «пожеланий», а не распоряжений.

Совсем плохо обстоит дело с третьим пунктом директивы. О какой войне против торговли в отечественных водах может идти речь? Противник с Германией не торгует… Что означают слова «как можно раньше»? В момент издания директивы (30 июля) Белград обстреливается, английский флот сосредоточен в Портленде, в Германии, Франции и России начата частичная мобилизация, уже принято решение о всеобщей.

Для организации рейдерской войны — уже слишком поздно.

Заметим, что в конце июля лучшие океанские лайнеры Германии (которые могли быть использованы и как транспорта, и как вспомогательные крейсера) оказались в Нью-Йорке. Еще была возможность спасти эти корабли от интернирования и, может быть, найти возможность использовать их для борьбы на коммуникациях. Но до подобных «мелочей» («Император» — 52117 тонн, «Фатерланд» — 59957 тонн, «Бисмарк» — 56550 тонн водоизмещения) у составителей директивы, видимо, не дошли руки.

Колоссальные результаты прорыва «Гебена» в Константинополь едва ли можно поставить в заслугу фон Ингенолю и другим руководителям флота. Прежде всего, это операция с начала и до конца развивалась как чистейшая импровизация: все решения принимались под давлением обстоятельств. Лишь удача в сочетании с рядом ошибок, допущенных британским Адмиралтейством, позволила немецким кораблям скрыться в Мраморном море. Причем в тот момент никто не мог с абсолютной уверенностью сказать, выступит ли Турция на стороне Германии, останется нейтральной или станет помогать Антанте. (Борьба между проанглийской «партией мира» и прогерманской «партии войны» продолжалась вплоть до рейда «Гебена» к Севастополю.) Огромная заслуга адмирала Сушона в том, что ему удалось форсировать ситуацию и тем оправдать ошибки вышестоящего начальства.

Во всяком случае, шансы на успех в таком сражении в 1914 году были заметно выше, чем в 1916 году, не говоря уже о последних днях войны, когда немцы наконец решились поставить флот на карту.

Так что именно в 1914 году Флоту открытого моря следовало проявить всю возможную активность и искать случая для сражения. Собственные потери можно было рассчитывать восполнить за счет строящихся и трофейных кораблей. Поражение в подобном сражении было бы не столь неизбежным, как это кажется на первый взгляд. В строю английского флота еще не было линкоров типа «Куин Элизабет» и части линейных крейсеров. Характеристики немецких кораблей были англичанам неясны, радиокод неизвестен. В случае победы или боевой ничьей ощущение опасности с моря могло бы вынудить англичан пойти на мир после поражения Франции. В случае поражения береговая оборона и минные поля были достаточны для обороны от предполагаемого десанта на германское побережье — возникала ситуация, аналогичная 1905 году, которую имел в виду основной вариант плана Шлиффена.

Непонятно, зачем было переводить эти корабли на Дальний Восток, если при первой же опасности потребовалось отзывать их обратно. Кроме того, шансов прорваться через два или три океана, на которых господствует противник, у крейсеров Шпее не было, что и подтвердил дальнейший ход событий. Но, может быть, более важно то, что в отечественных водах у них не было никаких осмысленных оперативных задач.

Избежать образования «пустоты» было возможно путем вторжения через территорию Голландии южнее Рейна, как это изначально планировал Шлиффен. В таком случае «прочесывалась» вся территория Бельгии, а выделенные для осады Антверпена соединения подводились с севера, не стесняя ударных частей 1–й армии. Дополнительным аргументом в пользу такого сценария являлась возможность связать железнодорожную сеть Бельгии с Руром, чем снижалась напряженность движения на линии Льеж — Брюссель.

Отступление бельгийской армии к Изеру в октябре 1914 года произошло в существенно иных (послемарнских) условиях. Тем не менее, состояние армии, примкнувшей к общему фронту союзников, было далеко не блестящим.