Михаил Галактионов - Париж 1914 (темпы операций)

Гаузену известно, что находящиеся восточнее его 4–я и 5–я армии ведут тяжелые бои, не будучи в состоянии преодолеть сопротивление противника. Перед правым крылом 4–й армии противник явно усиливается [236]. Соседняя армия справа (2–я) также подверглась нападению противника по всей линии. Генерал Бюлов требует активной поддержки на своем левом фланге. Из перехваченного и переданного главной квартирой приказа генерала Жоффра Гаузену известно, что удар приходится главным образом на западном крыле всего германского расположения. Враг атакует на западе и на востоке: где же, в конце концов, он ослабил свои силы? Очевидно, в центре, как раз против фронта 3–й армии. Следовательно, надо наступать именно здесь. Гаузен сообщает всем своим частям, справа и слева: «Я намерен завтра рано утром наступать», и обращается к Бюлову: «Я прошу подчинить 2–ю гв. дивизию (гвардейский корпус) командованию 12–го рез. корпуса с целью общего наступления с двумя моими дивизиями». К командующему 4–й армией герцогу Альбрехту: «Я прошу направить 8–й арм. корпус в наступление совместно с моими 1½ корпусами» (т е. 19–й арм. корп. и 23–я пех. дивизия). Гаузен получает согласие от обоих соседей. Это решение командования 3–й армии квалифицируется немецкими исследователями как «неслыханная отвага» [237]. Однако, сам Гаузен, приняв его, переживал некоторые сомнения. Причиной их явилась активность неприятельской артиллерии. Корпуса сообщали одно и то же: «Против подавляющего огня артиллерии противника невозможно наступать [238]: наша артиллерия не находит ее (т. е. артиллерию) и не может нам помочь». На полях Марнской битвы уже накапливался тяжелый опыт, купленный кровью. Все более вырисовывалось лицо гигантского сражения: отнюдь не бескровная битва, как утверждают некоторые, а тяжелая кровавая борьба.

«Гигантская артиллерийская битва» [239]— в этой оценке Марнского сражения гораздо больше истины, чем во многих глубокомысленных оперативных анализах. На Урке артиллерия сковала маневр с обеих сторон. У Эстерне она парализовала атаку 9–го германского корпуса. Один день сражения (7 сентября) принес Гаузену тоже горькое поучение. Как наступать? Как «обмануть» артиллерию противника? Гаузену кажется, что рецепт найти не трудно: надо воспользоваться ночью, чтобы подвести пехоту возможно ближе к позициям врага, и на рассвете атаковать его. Этой идее — перехитрить суровую логику новой фазы войны — суждено было жить еще некоторое время в маневренном периоде войны, пока факты не разоблачили ее. В 23 ч. 15 м. Гаузен сообщает германскому главному командованию: «8 сентября в утренние сумерки я приказал всем войскам предпринять штыковую атаку [240]. Примыкающие фланги 2–й и 4–й армий наступают совместно».

Приказ генерала Гаузена был отдан 7 сентября в 17 час. и начинался следующими словами:

«Враг наступает на всем фронте перед германскими армиями. На правом германском крыле находятся превосходные силы французов. Противник не может быть поэтому сильным и превосходить нас на всем фронте. Только новое, энергичное наступление с фронта может выяснить положение противника, прорвать его фронт там, где он должен быть слабым, и парировать наступление превосходных сил противника на правом германском крыле. Чтобы в наибольшей степени избавить атаку пехоты от действия французской артиллерии, необходимо провести ее в утренние сумерки, достигнув штыковым ударом неприятельской артиллерии».

Как видим, Гаузен задумал сочетать смелую тактику с широким оперативным размахом. Он не учел при этом одного фактора: времени, да и не мог, по правде сказать, учесть его, не располагая данными о ходе гигантского сражения в целом. Прошло уже два дня сражения, в течение которых произошли важнейшие события на правом крыле. Наступление гвардии и саксонцев было задержано на эти два дня. Не поздно ли задуман контрманевр генералом Гаузеном?

На командиров соединений, которым предстояло осуществить этот замысел, приказ командующего 3–й армией произвел сильнейшее впечатление. Генерал Плеттенберг лично явился в Шалон, чтобы выразить свои опасения; однако, Гаузен оставался тверд в своем намерении, согласившись лишь перенести начало атаки с 4 час. на 4 ч. 30 м. утра.

Генерал-лейтенант Винклер пишет по поводу приказа:

«Я не могу отрицать, что я с тяжелым сердцем передал его дальше. Хотя я и приветствовал мужественное решение атаковать в утренние сумерки, что было единственным средством избежать тяжело воспринятого действия неприятельской артиллерии 6 и 7 сентября, но мне было ясно, что этот приказ означает также и истребление моей дивизии».

В 8 ч. 30 м. вечера генерал Кирхбах издал в Ватри приказ, согласно которому 32–я пех. дивизия должна была наступать через линию Ланаре — Васимон (оба включ.) до линии Ворфруа (Vaurefroy) — Монтепре (Montepreux) (оба исключ.); 23–я рез. дивизия — через линию Госимон (Haussimont) — Сомесу (включ.) до линии Монтепре (включ.) — западная окраина Майли (Mailly). Р. Сомм должна быть перейдена в 4 час. утра.

2–я гв. пех. дивизия, которая получила приказ в 11 ч. 45 м. вечера в Кламанже, должна была наступать, примыкая к 32–й пех. дивизии, левым флангом через Норме на середину Конантрай (Connantray).

1–я гв. пех. дивизия получила от командования 2–й армии приказ примкнуть к наступлению группы Кирхбаха. Начало наступления генерал Плеттенберг назначил первоначально на 4 ч. 15 м.

д) Фер-Шампенуаз — 8 сентября

(Схема 14)

Схема 14. Атака гвардейским корпусом и 32-й пехотной дивизией. 8 сентября 1914 г.

Согласно приказу генерал-лейтенанта Винклера в 1 ч. 30 м. ночи, 3–я гв. пех. бригада (полки Александра и Елизаветы) и находящийся впереди батальон Франца тотчас же переходят Сомму и выстраиваются для атаки южнее ручья. Наступление назначалось в 4 часа утра — правым крылом на Фер-Шампенуаз, левым — на Конантре. Два другие батальона Франца и соединенные роты Августы следуют во второй линии справа и слева от шоссе Вильсене — Норме — Фер-Шампенуаз. Артиллерия частью должна быть готова следовать за пехотой, по мере ее продвижения, частью же вести огонь с позиции севернее Соммы.

Участники следующим образом высказываются о впечатлении, произведенном полученным приказом:

«3 ч. 20 м. утра. Нас будят: офицеры к майору. Господа! Чтобы избежать действия неприятельской артиллерии, отдан приказ о всеобщей штыковой атаке. Всякое сопротивление разбивать без рассуждения. Ни одного патрона в стволе, примкнуть штыки, музыканты впереди рот. Я желаю батальону большого успеха. Мои мысли: Приготовься к смерти. Но для размышлений нет времени. Люди подняты, вещи застегнуты, роты собраны и приведены в готовность» (лейтенант Фибан, 5–я р. Александра).