Иосиф Крашевский - Гетманские грехи

- Поиграем в колечко, - сказала она, - ну, покажите мне колечко!

Теодор быстро снял перчатку; колечко блестело на пальце, поглядывая светлым глазком на свою бывшую госпожу...

- Ваше счастье! - заметила она, грозя ему розовым пальчиком.

- Если это игра, - сказал Теодор, - то надо, чтобы она была равная. Я показал колечко, а что вы мне покажете?

- Скажите, пожалуйста, какой дерзкий, - засмеялась девушка, - я могла бы показать на это кончик моей туфельки, который, как вы видите, сударь...

- Я могу поцеловать его? - прервал ее Теодор.

Девушка бросилась от него в сторону, шелестя платьем, как куропатка, которая срывается с кустов...

- Если бы старостина увидела это, она упала бы в обморок! - шутливо заговорила она. - А мама назначила бы мне покаяние, а вас, сударь, отправила бы в изгнание. Я позволяю вам любоваться моей красотой только издали, осторожно и по секрету!!!

Теодор поклонился. Тон разговора позволил ему ответить на эти слова прижатием руки к сердцу.

- Что вы тут делаете? - живо спросила Леля. - Я ни за что не поверю, чтобы вы приехали сюда за старостиной. Теперь уж вам трудно будет еще раз спасти ее, потому что она с тех пор так боится воды!!!

- Кто знает, а, может быть, из огня! - сказал Теодор.

Леля засмеялась.

- А давно вы здесь?

- Со вчерашнего дня.

- Знали, что мы здесь?

- Совершенно не знал!

- И даже не предчувствовали?

Теодор опустил голову.

В эту минуту в комнату вошла старостина.

- Драгоценная тетечка! - защебетала девушка, подбегая к ней. - Пан Паклевский даже не предчувствовал, что вы здесь. Ведь между спасителем и спасенной должна быть какая-нибудь связь, по которой передается чувство и...

- Да полно тебе болтать, сорока! - прервала старостина, слегка ударив племянницу веером, который она держала в руке.

И, обратившись к Теодору, прибавила:

- Я очень рада видеть вас, сударь, - и подала ему руку для поцелуя.

Леля, стоявшая позади тетки, снова торжественно присела, но в это время появилась генеральша и удержала ее от дальнейших шалостей. Теодору пришлось усесться на диван вместе с дамами и вести с ними серьезный разговор.

Обстоятельства действительно сделали его более серьезным, чем обычное щебетанье этих дам. Даже и они поддались впечатлению событий, которые сопутствовали им.

Говорили о красавце литовском стольнике, о Мстиславской и ее сопернице; о калеке-королевиче, о гетмане и о фамилии.

Дамы, только что вернувшиеся из города, привезли с собой целую массу сплетен и рассказывали, перебивая друг друга.

Теодор слушал с интересом.

И старостина, и ее сестра, не стесняясь, высказывали свои симпатии к фамилии перед служащим князя-канцлера.

Генеральша было особенно очарована стольником и намекала, что и он был к ней не совсем равнодушен.

- Все, что говорят о Мстиславской и о княжне, - тихо сказала она, все это преувеличено и просто выдумано. Стольник еще не сделал выбора, а когда сделает, то, поверьте, у него окажется больше вкуса, чем ему приписывают.

Старостина, которая уже отреклась от всех видов на будущее, ограничившись одною нежностью к своему спасителю, хотела играть роль в политике и уверяла, что будет стараться привлекать союзников для Чарторыйских, отбивая их у противной партии.

- Вот вы увидите, сударь, что в конце концов при гетмане останется один староста Браньский; все от него сбегут!! Надо только умеючи за это взяться.

Я и не подумаю уехать в деревню, мы с генеральшей тоже будем принимать участие в сеймиках!!

Сказав это, старостина с торжественным видом наклонилась к своему спасителю, может быть для того, чтобы быть к нему поближе, и начала шептать:

- Первое условие - даю вам слово, что это так - надо употребить все усилия, чтобы перетянуть на свою сторону примаса.

А для этого есть средство...

Она сделала при этом плутовскую гримаску, которая рассмешила Лелю, очевидно придававшую разговору другой смысл...

- Какое средство? - спросил Теодор.

- О! Я не скажу! Это мой secret d'Etat.

- Неужели вы и мне не откроете его, - заговорил юноша, - ведь я не выдам вас...

Старостина опустила глаза на кончики своих пальцев, некрасиво высовывавшихся из черных митенок, и покачала головой.

- Я знаю одного человека, - тихо вымолвила она.

Теодор покраснел от радости, и это было так явно, что Леля, видя этот румянец и перешептыванья с теткой, которая тоже как-то странно переглядывалась с ним, почувствовала некоторое беспокойство.

- Может быть, окажется по счастливой случайности, что мысли моего патрона совпадут с мнением пани старостины, - сказал Теодор. - Я признаюсь вам под секретом, что я (тут он еще понизил голос) имею поручение от князя к Млодзеевскому...

Старостина всплеснула руками и даже подскочила на диване, чем возбудила живейшее любопытство в Леле и генеральше; обе дамы подошли к ним поближе.

- Пожалуйста, прошу вас не подслушивать нашего разговора, мне нужно переговорить наедине с моим спасителем об очень важном и секретном деле...

Леля и мать ее, не зная, что тут и думать, отошли в сторону, а Теодор быстро прибавил:

- Я рассчитываю на то, что пани старостина поможет мне... Встреча здесь, на нейтральной почве...

- Ах, плут! Ах, какой плут! - громко сказала старостина. - Прошу покорно, кто бы мог ожидать этого, глядя на его скромную и смиренную физиономию.

- Уверяю вас, тетя, - издали отозвалась Леля, - я всегда считала этого пана страшным плутом.

Между тем Теодор, целуя руку старостины, чтобы еще более умилостивить ее, тихо сказал:

- Я рассчитываю на вас, пани старостина!

Подали к столу, и счастливая вдова подала руку своему спасителю, потому что никого больше в этот день не было. Пока они шли в столовую, она подумала немного и шепнула ему что-то на ухо.

Лелю смешило кокетство тетки, но генеральша начинала не на шутку беспокоится.

- Кто знает? - рассуждала она про себя. - Может быть, юноша рассчитал, какие доходы приносит сестрице ее имение, и собирается вскружить ей голову? Что же? Разве не бывало таких браков?

Для генеральши страшнее всего была мысль, что кто-нибудь может отнять у нее ее дорогую сестрицу и лишить ее права на наследство.

Она мерила Теодора суровым взглядом, а у того было такое счастливое, веселое, сияющее лицо, что, действительно, можно было испугаться. Судьба была к нему чрезвычайно милостива.

Леля тоже смотрела на них, силясь отгадать: какая таинственная причина могла связать общей радостью тетку и Теодора. Для нее это было необъяснимой тайной, потому что не могла же она допустить, что Теодор объяснился тетке и получил согласие.

За обедом шел разговор о том, кто приехал, где остановился, из кого состоял двор примаса, кто из кастелянов играл при нем роль маршала, какие вести шли из Дрездена и т.д. Как только обед кончился, бедная генеральша тотчас же отвела сестру в сторону для секретного разговора, а Леля воспользовалась этим, чтобы подойти к Теодору.