Иосиф Крашевский - Маслав

В городе и его окрестностях царило оживление. Около замка, окруженного валами, из-за которых выглядывал маленький костел без креста, принадлежавший бенедиктинцам, (потому что еще в 1015 году их поселил здесь Болеслав), передвигались массы народа, напоминавшие войско, разделенное на отряды. Над толпой возвышались в различных местах изображения языческих богов на длинных древках вбитых в землю, и красные знамена.

Всадники переглянулись между собой. Один из них, обветренный, морщинистый и уже старый, хотя бодрый, был Собек, верный слуга Спытковой, другой - молодой и более видный из себя, хотя и на нем была простая сермяга, был скорее похож на воина, чем на простого крестьянина. Это был Вшебор Долива. Обоих выслали на разведки из Ольшовского городища и велели добраться, хоть до самого Маслава, лишь бы знать, что дальше делать, и как выйти из беды.

Долива, принимая поручение, не обнаружил большой готовности: не хотелось ему уезжать от Спытковой и ее дочери, но нельзя было отказаться, потому что все настаивали на его выборе, помня его уверения, что при дворе Мешка он был коморником вместе с Маславом и пользовался его дружбой и доверием. Теперь этот самый Маслав, нечестным путем превратившись из ничтожного мальчишки в Плоцкого князя, мечтал уже о завоевании всей страны.

Сидевшим в замке надо было разузнать, как обстоит дело, и пристало ли им, спасая жизнь черни, рассчитывать на Маслава. Вшебору не грозила опасность, и кроме того он надеялся на свою находчивость.

Собек - простой человек, - не боялся ничего. Долива был бы очень рад избегнуть всякой встречи с Маславом, но делать было нечего. В городище сильно истощились запасы пищи: попасть в руки черни - значило то же самое, что положить голову под плаху, следовательно, надо было искать каких-нибудь путей к спасению.

Проводником Доливе дали старого Собка, который не терял присутствия духа в самых затруднительных случаях; он остался верен себе и на этот раз, когда надо было постоянно обходить стороною вооруженные отряды, избегать поселений и прокрадываться чаще ночью, чем днем. Собек провел его так искусно, что они, не встретив никого по дороге, прибыли целыми и невредимыми на берег Вислы. Вшебор, который сначала говорил очень уверенно о встрече с Маславом и надеялся на его дружбу, теперь, когда увидел перед собой город и представил себе, как он предстанет перед Маславом, задумался не на шутку.

Он уже начал сильно сомневаться в том, как его примут и вспомнят ли о прежней дружбе. С тех пор, как они оба встречались при дворе, - многое изменилось, а вести, доходившие со всех сторон о Маславе, не предвещали ничего доброго.

Но нельзя же было возвращаться назад!

Собек молча взглянул ему в глаза и указал на реку.

Вшебору пришло в голову, нельзя ли как-нибудь, не открывая своего имени, издали все высмотреть и не встречаться совсем с Маславом. Здесь было много народа, и они могли незаметно вмешаться в толпу. Что из этого выйдет, он и сам не знал. Они ехали шаг за шагом, и Долива еще придерживал свою лошадь. Поначалу они договорились с Собком, что он постарается добраться до самого Маслава. Но теперь это казалось и неудобным, и опасным.

- Послушайте-ка, - тихо сказал Вшебор товарищу. - Не лучше ли будет не лезть на рожон, а только издали присмотреться? Нас здесь никто не знает.

- Как вы решите, так и будет, - возразил Собек. - Я ничего не знаю!

- Но как вы думаете? - спросил Долива.

Вместо ответа Собек указал ему рукой на Вислу. Они стояли на лугу, на открытом месте.

Отсюда видны были, как на ладони, - неподалеку от них, на реке, две связанных вместе большие ладьи, на которых гребли к тому месту, где они стояли.

В ладьях были кони и люди.

Вшебор увидел издали, что люди были вооружены и одеты в рыцарскую одежду, и, верно, это были какие-нибудь знатные рыцари, потому что доспехи их блестели на солнце; на голове у одного из них развивался красный султан, а на плечи был накинут богатый плащ, из под которого сверкало оружие.

Мальчик, стоявший позади него, держал в руках птицу, другой слуга приманивал взлетевшего кверху сокола, а третий держал на привязи собак.

Лиц еще нельзя было различить.

Впереди стоял мужчина с султаном на шапке, а несколько поодаль придворные его или слуги. Должно быть, они ехали на берег Висляны на соколиную охоту.

Не трудно было отгадать, кто был тот, кто мог свободно забавляться охотой в такое время.

Таким образом, счастливый или несчастный случай, как раз в минуту нерешимости и колебания, облегчил Вшебору выполнение задачи.

Уклониться от встречи было невозможно, спасаться бегством - опасно, значит, надо было смело идти на встречу судьбе.

Так и решил в душе Долива.

Не задерживая больше коня, он спокойно поехал вперед, а тем временем и ладьи пристали к берегу, и можно уже было различить лица сидевших в них людей.

Вшебор узнал Маслава, хотя он сильно изменился с того времени, когда Долива помнил его взбалмошным и дерзким мальчиком при королевском дворе. Он держался, или вернее, старался держаться с княжеским достоинством.

Бедно одетые, Вшебор и его спутник не привлекли его внимания, Маслав горделиво осматривался по сторонам. Заложив руки в боки, задрав кверху голову и поставив одну ногу на край ладьи, он имел такой вид, как будто ему хотелось поскорее выскочить на землю.

Человек этот, крепкий и ловкий, - был словно вырублен секирой.

Сквозь панскую внешность в нем ясно проглядывала холопская кровь. Лицо у него было румяное, обветренное и самое обыкновенное; в маленьких, юрких глазках и рыжей бородке не было ровно ничего княжеского, но он был силен и хорошо сложен, к так как ему, видимо, везло в жизни, то он возомнил о себе и держался с людьми надменно и свысока. Его светлые брови непрерывно морщились и даже, когда он молчал, казалось, что он обдумывает новые приказания, чтобы ни на минуту не сойти с того пьедестала, на который ему удалось взобраться. С первого взгляда в нем чувствовалась сильная и предприимчивая натура, которая ни перед чем не останавливалась.

Когда ладьи приблизились к берегу, и всадники подъехали ближе, Маслав, окинув взглядом их серые сермяги, хотел с пренебрежением отвернуться от них, но что-то в лице Вшебора поразило его. Он не узнал его сразу и, строго нахмурив брови, стал пристально всматриваться в него. В это время Вшебор, не спеша, снял меховой колпак и поклонился ему.

Как раз в эту минуту Маслав, одетый совсем не по охотничьему, а так, как будто собирался принимать у себя послов, - и в рыцарском поясе, с которым он никогда не расставался, - готовился выйти на берег.

За ним шли его приближенные, одетые так же неуместно, как и он сам, в колпаки с султанами, пояса и нарядные плащи.