Рэм Красильников - Конец Крота

Сегодня жертвой охоты стал вице-консул советского посольства, но не реликтовых пресмыкающихся - беглецов из вольеров. За ним охотятся другие двуногие хищники, отличающиеся жестоким нравом и свирепыми повадками. Ему не избежать печального конца. У этих охотников свои приемы расправы с жертвами. Свои инструменты, своя изощренная технология. Ждать пощады не приходится.

...В духоте лета Лев Плахов, подавленный драматическими событиями, ждал очередной встречи с резидентом американской разведки. Она была назначена в другом отеле города - в роскошном и дорогом "Ориентале", уютно расположившемся на Ориентал-лейн, близ самой реки Менам Чао Прайя.

Гостиница "Ориенталь" - место остановки знатных и богатых гостей города. В туристических буклетах о ней пишут с неизменным почтением. Зеркало процветающей и вечно улыбающейся страны!

Из окон отеля открывается восхитительный вид на город, полный восточного очарования, и на реку со снующими корабликами и лодками. Постояльцам гостиницы обязательно напомнят о том, что в ней в свое время останавливались такие знаменитости, как Сомерсет Моэм* и Джон Стейнбек**, искавшие на далеком Востоке новые сюжеты для своих творений или отдохновения от назойливого внимания Запада.

Старейшая гостиница столицы теперь, как и многие другие отели города, полностью реконструирована. К ее прежнему зданию пристроен девятиэтажный современный корпус. Именно здесь советскому дипломату и предстояло новое свидание с американцем.

Ожидание превратилось для Плахова в мучительную пытку временем и какой-то надеждой. Обуреваемый глухими сомнениями, он ждал решения своей судьбы. Он уже начинал кое-что понимать. Версия с участием в его деле "Триады" уже не кажется ему однозначной. Оцепенение первых моментов уступало место рождавшимся в голове догадкам и новым предположениям.

Логический анализ, беспрерывно совершаемый в воспаленном сознании вице-консула, приводил его к невеселым выводам. "Во-первых, - думал Лев Плахов, - вся история с Сэлли явно не в манере наркодельцов. Они действуют менее тонко, но жестоко. Им не нужна компрометация, они просто физически уничтожают тех, кто окажется у них на пути. Во-вторых, - и это главное, они, наверное, не потребовали бы денег. Ведь ожидаемые прибыли не идут ни в какое сравнение с той смехотворной суммой, которая названа в записке". "Скорее всего, - вертелось в голове у Плахова, - это комбинация американской разведки. Да, это ее методы, ее почерк. Да и Сэлли, казавшаяся такой искренней и наивной девушкой, наверняка как-то связана с американцами. Она, конечно же, агент ЦРУ и действовала по заданию, коварно и расчетливо. Как я мог так попасться! Так опростоволоситься! Я, считающий себя опытным профессионалом!"

Но у вице-консула нет никаких доказательств. Впрочем, если бы они и были! Разве можно выбраться из глубокого омута, в котором он захлебывается и тонет. Плахов отчетливо представляет себе тот бурный водоворот, который его медленно затягивает. Попал в подстроенную западню по собственной вине и собственной глупости. "В любом случае, - прикидывал свои шансы Плахов, выход один: пока придется соглашаться с предложенной ЦРУ помощью и делать вид, что действует "Триада". А там посмотрим.

Советский дипломат был слишком самоуверен и переоценивал свои способности, надеясь переиграть Центральное разведывательное управление. Скоро он поймет, что это ему вряд ли удастся. Весовые категории окажутся очень уж разными.

Ну, а пока, соблюдая меры предосторожности, рекомендованные ему Питером Николсом, он добрался до гостиницы "Ориенталь" и нашел нужный номер, где его уже ждали двое. Один из них - Питер Николс, лица второго, сидящего в углу комнаты в кресле у торшера, не было видно. Помещение освещено слабо - это только свет напольной лампы.

Николс шагнул навстречу гостю.

- Лео, разрешите представить моего друга из Вашингтона. Он много сделал для успеха вашего дела.

Второй американец поднимается с кресла. Широко улыбаясь, он подходит к Николсу и Плахову.

- Здравствуйте, меня зовут Джеймс Вулрич. Я рад с вами познакомиться. Я, как вы понимаете, из того же ведомства, что и Питер, и в курсе вашей истории.

Русский гость явно не ожидал присутствия на встрече второго американца. Он попытался припомнить, приходилось ли когда-нибудь слышать в Центре названную фамилию. Но так и не найдя ответа, Плахов осторожно присел за небольшой столик у торшера. Он бросает взгляд на Джеймса Вулрича и тут внезапно вспоминает: начальник Советского отдела Оперативного управления ЦРУ, его фотографию он как-то видел в Ясеневе, в альбоме фотографий руководителей американской разведки.

Николс принялся хлопотать у небольшого столика у торшера. На столике прохладительные напитки, тарелки с треугольными сэндвичами с сыром и ветчиной, орешки, экзотические таиландские фрукты в вазе. Американец достал из холодильника еще несколько бутылок и поставил их на столик. Но к трапезе никто не приступает. Тягостное молчание нарушает Джеймс Вулрич.

- Не скрою, господин Плахов, ваше дело оказалось очень нелегким и потребовало больших усилий не только от нас, но и в целом от Вашингтона. Однако все хорошо, что хорошо кончается. Не так ли? А вот и результат наших трудов - Вулрич достает из атташе-кейса пачку фотографий и несколько кассет с пленкой.

- Они прислали вам не все - вот фотоснимки, которые уже были приготовлены для отправки в Москву и в адрес вашего посла. Ну, а главное оригинал. Вот эти злополучные пленки.

Начальника Советского отдела не напрасно называют "Волком". Хищник никогда не упустит жертву, которую преследует. В борьбе с коммунистами все средства хороши.

Плахов смотрел на фотографии и кассеты, как кролик на удава. Он прекрасно понимал, что тот, кто изготовил эту "продукцию", оставил у себя другие снимки, которые будут использованы для шантажа. Он, кажется, впервые был не прочь, чтобы они оказались у тех, с кем можно договориться. Но своих тайных мыслей, своего желания Лев Плахов американцам не раскрыл.

- Вы уверены, что они отдали все?

- Конечно нет. - Джеймс Вулрич угадывает причину беспокойства русского. - Но я уверен, что пока мы с вами будем дружить, никто не решится дать ход компрометирующим вас материалам.

"Вот и ответ на мои подозрения!" - думает Плахов. Вслух он произносит с большим напряжением слова, которые, наверное, уже давно ждут от него американцы:

- Ну, что же, этого следовало ожидать. Надо, как говорится, платить за разбитые горшки. Мне, как доктору Фаусту, очевидно, придется продать свою душу дьяволу.

"Как нелепо идти в услужение к тем, с кем только недавно сражался в тайных схватках и кого хотел победить, - русский вице-консул был мрачен и не смотрел на своих собеседников, - это унижение, плата за самоуверенность, за недостаток воли". Запоздало корит себя Плахов, понимая, что ему уже не вырваться из ловушки, в которую загнал себя сам.