Елена Прудникова - Катынь. Ложь, ставшая историей.

…Могила начиналась сразу же от шоссе перпендикулярно к нему в общем направлении на север. Шоссе в этом месте шло по насыпи и возвышалось над окружающей местностью на полметра-метр. У самой обочины шоссе был насыпан земляной бугорок метра полтора высотой и длиной метра три-четыре, возвышавшийся над полотном дороги примерно на 1 м или несколько больше… За бугорком расстрелянные были похоронены в ряд, выровненный по ногам, забросаны ветками и засыпаны землей, длина этой могилы была метров 10.

Вокруг могилы были заросли кустарника, ольхи, высотой в рост человека или даже несколько выше — человек скрывался в них. Рядом было мокрое, сырое место, болотянка… Захоронение было западнее болотянки, местность там постепенно поднималась в гору и начинался сосновый бор, который до войны тянулся до самой Катыни. Он был весь вырублен немцами, только перед Катынью остались две иссеченные осколками сосны. Вблизи могилы никаких построек, деревень, высоких деревьев, мостов или других приметных ориентиров не было. Все деревни были сожжены, стояли только дорожные указатели с их названиями…

Трупы были плохо замаскированы — только прикрыты сверху ветками и слегка забросаны землей. Было похоже на то, что людей в этом месте немцы расстреляли больше, чем планировали вначале. Все тела в могилу не поместились, верхний ряд лежал выше уровня окружающей местности. Сверху трупы были присыпаны таким тонким слоем земли, что через некоторое время отдельные выступающие части стали появляться на поверхности. Одна из коров зацепила рогом торчащую из-под земли полу шинели, пастух копнул в этом месте палкой землю и увидел трупы. Военным сообщил про находку местный житель по фамилии Шарай…

В верхнем ряду могилы мы насчитали ровно 18 трупов, выровненных по ногам, головой к льнозаводу, на восток. В нижних рядах — неизвестно сколько, трупы там разложились и спрессовались, на глаз их невозможно было сосчитать.

В могиле были только поляки, все в военной форме. Советских людей или поляков в гражданской одежде в той могиле не обнаружили. То, что это были поляки, определили позднее по военной форме, надетой на трупах. (Шинели польские тоньше наших, и покрой другой.) Сколько их всего было в той могиле, не знаю, поскольку лично при раскопках не присутствовала. Нельзя сказать, что это были офицеры, скорее всего даже не офицеры, а солдаты: офицеры носили сапоги, а эти были обуты в ботинки. Это легко определялось по подошвам: у сапог подошвы узкие, а у ботинок широкие, сразу видно. По шинелям на первый взгляд невозможно было определить, офицерские они или солдатские, они были сильно перемазаны землей.

Эксгумация велась три дня. Все удивлялись, как быстро военные провели эту работу. Трупы быстро разлагались, могла быть инфекция. На месте захоронения осталась разровненная земля, рядом, где раскопки не велись, — травяной дёрн. Работы вела рота солдат какой-то тыловой части Красной Армии, возможно, из медсанбата. НКВД таких работ не проводил, их были единицы, у них не было таких больших воинских подразделений. Никаких памятных знаков на месте эксгумированного захоронения не ставили. Оцепления в начале эксгумации не выставлялось, однако, что было позднее, сказать не могу, потому что уехала на несколько дней в командировку. Однако о том, чтобы кто-то кого-то отгонял, ни от кого не слышала. Вообще, местность была обезлюдевшей. Человека трудно было встретить. Несколько человек было на льнозаводе, и всё. Скорее всего, что и отгонять-то было некого… Тот самый Шарай рассказывал позднее, что трупы увозили хоронить рядом с общим большим захоронением на правом берегу Днепра…»

Из всех вопросов, которые здесь можно задать, ответ есть лишь на один: «Кто это сделал?» Надеемся, не надо отдельно доказывать, что это не мог быть НКВД? Остальное неизвестно. Ни кто эти люди, ни когда их убили, ни где они теперь лежат. Общих больших захоронений в Смоленске тогда было столько… А вот интересно: есть ли в катынском мемориале плита в память этих людей? Или она противоречит идее мемориального комплекса?

Все-таки очень хотелось бы знать, что для поляков Катынь — боль и память или просто оружие против старого противника? И имеют ли какое-то значение для наших «мемориальцев» расстрелянные соотечественники, если они были убиты не НКВД?

Слишком уж эти боль и память избирательны, чтобы быть просто болью и памятью, а не оружием. Полное отсутствие интереса к вновь найденным могилам говорит само за себя. Чего же хотят от России те, кто сидит сегодня в Варшаве, и те, кто за ней стоит?

Давайте еще раз вернемся к расследованию Главной военной прокуратуры так, как оно показано в книге «Катынский синдром», и посмотрим, чего добивались прокуроры — точнее, оставшийся к тому времени в единственном числе Анатолий Яблоков. Коль скоро поляки выразили глубокое удовлетворение его расследованием, стало быть, он делал как раз то, что от него хотели.

«На завершающем этапе работы комиссии экспертов, и особенно при вынесении 13 июня 1994 г. процессуального решения об окончании расследования уголовного дела, обнаружилось все несовершенство российской законодательной и судебно-правовой системы…

В подготовленном и вынесенном старшим военным прокурором ГВП Яблоковым постановлении о прекращении уголовного дела Сталин и приближенные к нему члены Политбюро ЦК ВКП(б) Молотов, Ворошилов, Калинин, Каганович, Микоян и Берия [207] Берия, правда, не был в это время членом Политбюро — но по сравнению с расстрельными полномочиями Особого совещание это мелкое несовпаление. , руководители НКВД/НКГБ/МГБ СССР [208] Интересно, при чем тут образованное уже после войны МГБ? и исполнители расстрелов на местах признавались виновными в совершении преступлений, предусмотренных статьей 6 пункты «а» «б» «в» Устава Международного военного трибунала (МВТ) в Нюрнберге (преступления против мира, человечества, военные преступления) и геноцид польских граждан. Вынося постановление, Яблоков руководствовался тем, что катынское преступление уже имело свою квалификацию, которую дало государство (СССР) в лице высших правоохранительных органов в МВТ. Согласно Конституции РСФСР, а затем и РФ провозглашался приоритет международного права над внутренним законодательством, а по признанному РСФСР международному праву катынское преступление подпадало под все признаки статьи 6 Устава МВТ в Нюрнберге. На эти преступления не распространялись сроки давности, применялась обратная сила закона» [209] Катынский синдром. С. 416. .