Проспер Буассонад - От нашествия варваров до эпохи Возрождения. Жизнь и труд в средневековой Европе

Согласно самому первому закону каждого города, все его граждане в принципе были равноправны. Из этого плодородного семени в большей степени, чем из равноправия феодалов, которое они провозглашали внутри своего сословия, развилась средневековая демократия, мать всех современных демократий. В союзе горожан никому не разрешалось иметь особые привилегии. Более того, городской ремесленник или торговец был лично свободным человеком. «Городской воздух делает человека свободным», – говорилось в немецкой пословице. В городах еще оставались крепостные или вилланы – так было, например, в Шартре, но они жили не на собственно городской земле, где обитали члены сообщества, а в той части города, которая оставалась под властью сеньора. Но город настолько был территорией свободы, что и эта его часть называлась franchise (это значило «привилегированное или свободное место». – Пер .), а потому ее житель был, по сути дела, свободным человеком. Следовательно, он обладал всеми правами, которые дает гражданская свобода. Он мог жениться сам и женить или выдавать замуж своих детей по своему желанию, мог свободно ходить и ездить по миру, уходить и возвращаться, когда пожелает, распоряжаться своим имуществом и самим собой, приобретать движимое и недвижимое имущество, владеть им, отчуждать его, обменивать, продавать, завещать и оставлять в наследство без всякого контроля со стороны сеньора. Его земли можно было передать другому владельцу, отдать в аренду или заложить – одним словом, их легко было реализовать, что облегчало коммерческие операции. Вот почему имущество горожан часто ценилось выше, чем имущество феодалов, на которое было наложено множество ограничений, усложнявших любой договор, где речь шла об отчуждении или закладе. Горожане имели право свободно торговать и стали хозяевами на городских рынках. Здесь им уже не мешали монополии, сборы, право на продажу вина ( banvin ), право гостеприимства и содержания, пошлины, службы, барщины и привилегия сеньора покупать товары в кредит – все помехи, которые раньше так сильно задерживали развитие торговли и производства. Сила денег помогала горожанину опрокинуть преграды, которые феодальная власть поставила на пути свободной торговли. Он добивался привилегий, которые позволяли ему быстро получать деньги с должников, и гарантии, которые положили конец самоуправству феодальных судов, которые прежде принимали решения и назначали наказания как им было угодно. Иногда горожанин покупал себе свободу от этого суда и переходил под юрисдикцию суда городской коммуны. Почти повсюду горожане добились от властей освобождения от части налогов и уменьшения другой их части. Кроме того, они заставили власти реформировать и упростить порядок слушания дел в суде, а также гражданское и уголовное законодательство. Они добились принятия простых и логичных законов о долгах, залогах, закладных и коммерческих операциях, а также создания средств для быстрого выполнения судебных решений по таким делам, что было необходимо для их коммерческих предприятий. И наконец, горожане внушили всем, и особенно феодалам, в случае необходимости применяя для этого силу, уважение к городскому миру, необходимому для безопасности экономических отношений. Они объявили, что в пределах города запрещены сражения между феодальными семействами, ввели строгие правила, охранявшие покой на рынках, ярмарках и больших дорогах. Они добились торжества крайне необходимых для купеческих и промышленных обществ принципов равенства, свободы и порядка и защитили эти принципы священным символом – каменным крестом, который стоял в каждой деревне и был видимым знаком новых прав буржуазии.

Городские сообщества на Западе имели разную степень политической свободы. Большинство из городов – те, в которых было много жителей-буржуа, и те, которые были центрами освоения земедь, главным образом во Франции, Южной Италии, Англии, Испании и Германии, были обязаны признавать верховную власть сюзерена, который предоставлял им привилегии, оформленные хартиями, которые и были законным основанием для существования городского сообщества. По такому правилу жили Париж, Лондон, Руан, Бордо, Палермо, Мессина и тысячи маленьких городов. Находясь под контролем чиновников, назначенных властью, которая предоставила городу свободы, – эти чиновники носили разные названия: бейлифы, провосты, судьи, шерифы, ecutetes, corregidors – городская община во главе со своими представителями, которые назывались pairs, jurats или олдермены, что значит «старшины», все же имела много независимости в делах управления городом, в выборе должностных лиц, в финансовых делах и, прежде всего, в экономических вопросах, что удовлетворяло ее основные потребности.

В других краях – в Северной и Центральной Италии, на юге и севере Франции, в Нидерландах уже в XII в., а в рейнских и дунайских землях Германии с XIII в. – появились города-республики, почти суверенные государства, которые назывались коммуны, villes de consulat или вольные города, которые приобрели большую силу. Эти городские сообщества управляли собой сами через генеральные ассамблеи, собрания представителей, сенаты, большие и малые советы или суды старшин и с помощью выборных должностных лиц, которые назывались мэры jurats , консулы или старшины. Коллективные органы власти этих городов были так же независимы, а их члены так же горды, как феодальные государи, и так же ревниво оберегали свою свободу, как они.

Но как в укрепленных поселках и центрах освоения земель, так и в консульских городах и коммунах коммерческие и промышленные сословия сумели добиться своей основной цели – признания своих прав на объединение в добровольный союз равноправных людей. Такой союз объединял всех купцов, ремесленников и домохозяев, как богатых, так и бедных, и имел коллективно полный или частичный суверенитет, который предоставила ему феодальная власть. Все жители города поручали осуществление этой власти своим представителям и в случае, если олигархия пыталась править от их имени, и в случае, если они непосредственно участвовали во всех делах города. Управление городом осуществлялось от имени всего сообщества – universitas – горожан. Все сообщество купцов и торговцев вносило, в качестве прямых и косвенных налогов, свою долю в городскую казну и удовлетворяло требования администрации и должностных лиц и потребности обороны. К нему же принадлежали руководство и рядовой состав городской милиции. Торговцы и купцы были основой политического могущества города, а их экономическая деятельность была гарантией завоеванных ими свобод.

Таким образом, под романтической позолотой, которой покрыта история средневековых коммун, сквозь шум жизни, бурлившей внутри городских стен, на площадях, вокруг колоколен и ратуш, и среди всей яростной борьбы партий, оспаривавших одна у другой власть, становится ясно видна единая, непрерывная и реалистичная политика городских государств. Эту политику почти всегда понимали неверно, поскольку структура этих государств была недостаточно изучена. Кто бы ни управлял сообществом горожан – буржуа-патриции, демократическая власть или собрания, в которые входили представители разных слоев городского населения, все эти сообщества имели одни и те же цели, ради которых и вели борьбу за свободу. Горожане с неутомимой энергией и жесткой логикой оберегали и расширяли свои экономические привилегии, обогащали свое сообщество с помощью организованного труда, чтобы обеспечить силу и величие своего муниципального государства. Именно для достижения этих практических целей они и боролись против официальных властей того времени – королей и крупных светских и духовных феодалов. Чтобы лучше оберегать эти завоевания, горожане даже отказывались от своей исключительности и объединялись в братства и лиги с другими городами. Так поступили города Ломбардии и Тосканы, 62 города в Рейнланде, 67 фламандских городов, 32 города в Леоне и Галисии и приморские Кантабрии. Своими действиями они оберегали свободы и экономическое процветание обширных областей. Как правило, эти правительства были ревностными патриотами своего города и отличались эгоистичным партикуляризмом. Такая страсть к максимальной автономии была порождена неизменной верностью коммерческим и промышленным интересам своего городского сообщества, на соблюдении которых было основано могущество муниципального государства. Они были выразителями идей и тенденций производящих классов общества, которые были теперь суверенными или по меньшей мере имели частичный суверенитет.